Разумеется, все держалось в секрете и длительное отсутствие объяснялось деловыми командировками. Честно признаться деловые тоже случались время от времени, чтобы не привлекать внимания налоговиков, я вкладывала полученные гонорары в разные сферы деятельности. Неподалеку от Люка Дубрава, я приобрела старую устричную ферму и винодельню. А еще активно развивала эко-туризм. Точнее, за меня его развивали компаньоны в нескольких странах.
Сколько же трудов ушло на то, чтобы найти людей, которым действительно можно было доверять. Кстати, я была совладелицей лондонского агентства по подбору обслуживающего персонала, от которого Лора Диони и отправилась в Баварию. Фирма была на грани разорения из-за высокой конкуренции и мое щедрое предложение в обмен на долю в бизнесе, буквально спасло хозяина от разорения. Но «инвестиции» были произведены с небольшой оговоркой — нужно было принять на работу девушку, эмигрантку из Италии, без лишних вопросов и только по документам.
Это очень напоминало «Мертвые души», но только в отношении одного человека. Разумеется Лору Диони никто не видел в глаза, но при малейших расспросах о ней, всегда следовал один ответ — она на работе за границей.
Едва обугленный труп Фаррота увезли в морг, Нойншванштай наводнили полицейские. Но инициативу, на следующий же день перехватили спецы из Интерпола и ФБР. Одни только допросы продолжались почти две недели. Проверили каждого работника, каждого работягу из ремонтной бригады, записи видеокамер изучали едва ли не под микроскопом.
Но в итоге, я убралась восвояси из Баварии, ни разу не пожалев, что больше никогда сюда не вернусь. Перед тем, как отправиться в аэропорт Брандербурга, я заскочила в службу доставки и выбрала самую дорогую опцию, которая предполагала, что курьер лично перевезет груз, минуя крупные таможенные посты. По сути это была контрабанда.
Голова Алекса была доставлена в рюкзаке, в герметичном полиэтиленовом пакете. Мне ее передали в аэропорту по прибытию в Лондон. Лора Диони должна была раствориться в крупном мегаполисе, в то время, как Финис нужно было довести начатое дело до конца.
Встречу с Оттернеем я назначила на следующий же день, чувствуя нетерпение. В камере хранения Хитроу, я нашла ячейку, которую арендовала уже несколько лет. В ней, меня ждали два билета в Джакарту и Мумбаи.
Сохранять хладнокровие было так привычно. Словно я входила в особый режим, при котором только и было возможно сохранить разум, от того, что за плечами, в сумке, к спине прижималась отрезанная человеческая голова.
«Он спас тебе жизнь...!» - снова вспыхнуло в мозгу.
Раствор эпоксидной смолы сработал на отлично, он не позволял запаху разлагающейся плоти проникнуть сквозь прозрачный слой полимера. Все это время, я успешно блокировала малейшие воспоминания о ночи в морге Фюссена, когда вооружившись специальной пилой, методично отделяла голову от тела. В свете одинокой лампы, я помнила с каким звуком дрожащее острие с хрустом и без труда преодолело корку обгоревшей черной кожи и вплотную приблизилось к позвонкам. Тут пришлось надавить с силой, чтобы сократить весь процесс до минимума. Времени у меня было в обрез, пока дежурного охранника отвлек подозрительно шатающийся по территории больницы мужчина.
Это был Нордман.
Вот почему лесник так долго не показывался мне на глаза. Да, папа отлично справлялся со своей ролью.
Мы договорились, что он останется в Баварии и если честно, я сомневалась, что когда-нибудь еще раз его увижу.
Чтобы спокойно поговорить, Карл Нордман вызвался отвезти меня в аэропорт. Как ни странно, со стороны отца не последовало разбора полетов, хотя я была уверена о его осведомленности, что мы с Алексом Фарротом более чем сблизились.
Красноречивое молчание длилось больше получаса.
Лицо отца представляло собой сплошную маску спокойствия. Равнодушный взгляд, впивался в дорогу. Да, я и без слов знала, что наши переживания сейчас полностью совпадали и вместо заслуженного облегчения и призрачной радости, между нами витало недовольство.
- Мы могли бы сделать больше..., - наконец не выдержала я.
- Уже нет.
- Финн может взломать любую сеть. Это же срабатывало почти двадцать лет.
- Лазейка закрылась. Это не безопасно. И ты знаешь, что не только мы с тобой рискуем жизнью.
- Ты устал.
- И это тоже. Тебе пора заняться Сьюзан. И оставить свою безумную затею с Сомерсбри. Что-что, а записываться в герои поздно.
- По-твоему, я должна сидеть на своем острове, считать прибыль и делать вид, что коллекционирование антиквариата сколь-нибудь интересно мне? Сьюзан уже взрослая и я едва могу ее заинтересовать дорогими подарками. Мы уже давно не одна семья.
- Тебя пугает одиночество?
- Сам знаешь, что нет. Просто нужно довести дело до конца, а у тебя на это сил не хватит.
- Ну, правила ты знаешь... Я не смогу помочь.
- Да, да.
- Вот только, глоссэктомия это немного жестоко.
- Может быть... Буду действовать по обстоятельствам. А что, твоя сентиментальностью диктуется старостью?
- Он все равно не жилец.
- А кто меня учил, что чересчур перестраховаться невозможно?
- Сама проведешь?
- Как настроение будет.
В этот момент отец посмотрел на меня и сквозь стену равнодушия я уловила плохо скрываемую иронию.
- Даже если он все расскажет?
- У Виго не будет выбора.
Это были последние слова, которые я услышала от отца. Никаких «пока-прощай» или «молодец, дочка». Напоследок, он даже не пожал мне руки, правда, я это и не ждала.
Два дня заслуженного отдыха роскошных апартаментах, в Белгравии пролетели слишком быстро.
Отрезанная голова уже добралась до заказчика, об этом меня уведомило сообщение от курьера. Еще через сутки мой счет пополнился на кругленькую сумму.
Можно было приступать к предпоследней части моего детального плана.
---
Проклятие всех городов Индии помимо вони и инфекций, это нестройный хор автомобильных гудков. Бегусарай не был исключением. Даром, что здесь население едва превышало сто пятьдесят тысяч человек. Суета, полный беспредел на дорогах и припорошенный пылью пейзаж, состоящий из трехэтажных домов с замызганными вывесками.
Окна в просторной и бедно обставленной комнате были открыты настежь и шум, доносившийся с улицы вывел Виго из забытья. Во рту пересохло, что он даже не мог пошевелить языком, а голова раскалывалась от боли. При первой же попытке пошевелиться, он понял, что связан по рукам и ногам. Эта мысль привела его в чувство и мужчина резко сел, машинально вскрикнув. Нечленораздельный звук вырвался из его горла.
Тут он понял не может пошевелить языком, словно в него вкололи львиную дозу новокаина.
Только сейчас Виго заметил, что на стуле, около окна, наполовину скрытым в полутьме сидел человек, в черном костюме, которые носят в специальных военных отрядах. Финис!
Человек поднял руку и жестом указал на бутылку с водой.
Нужно было выиграть время и понять, что нужно этому типу, но прежде, стоило вернуть способность разговаривать. Виго с трудом дотянулся до бутылки и отвинтив крышку с жадностью выпил теплую воду.
Стало немного легче, да и языком уже можно было немного шевелить.
Финис продолжал сидеть неподвижно и неизвестно насколько бы это затянулось, как вдруг в комнату зашел мужчина. Виго видел его уже раньше.
Да! Это был тот самый переводчик, который знал язык жестов.
Сативан.
- Что вы задумали? Ты, ведь... Финис?
Человек в черном даже не пошевелился.
- Эй, ты, переведи ему. Что вы задумали? Меня найдут меньше чем через двенадцать часов. Вы оба трупы!
Сативан взял стул и поставил его между Финисом и Оттернеем, после чего опустился на него с ровном спиной и выразительно посмотрел на человека в черном.
Руки в перчатках пришли в движение, медленно выписывая в воздухе пируэты.