- Нет, нет. Это подарок на юбилей. Не возьму денег, и обратно Вам все на книжку отправлю. Вам идет! Красота какая. А ну-ка улыбнитесь!
На что баба Нюра продемонстрировала мне зубы, страшно оскалившись и тут же снова сникла.
«Значит дело не в зубах и не в долгах!» - промелькнула у меня мысль.
- Дочка... Так ты мне вчера так и не сказала.
- О чем это? - я выпрямилась, ощущая, как спина протестует от такого маневра. Пришлось прищуриться, потому что рассветное солнце било прямо в глаза.
- О наркоманах-то.
Я промолчала.
- Видно, что и тебя гложет напасть какая-то. Бывает так, когда у человека дилемма на душе. Тайну ты держишь и поделиться ни с кем не можешь. Ты расскажи мне, милая, я все с собой в могилку заберу. Не проболтаюсь и даже если все эти люди наркоманы, я просто молиться за них буду.
Вася наяривал уже второй рядок и я с тоской посмотрела на его безмятежное лицо.
- Баб Нюр, вон человек делом занимается... Можно я к нему? А? Не переживайте. Не наркоманы ваши клиенты. Просто у людей проблемы всякие в жизни, вот они от них и убегают, а потому немного чудят на свежем воздухе. Смена обстановки слишком резкая.
- Ага, - рассеяно протянула женщина. - Значит, надо молиться за них.
- Надо, - согласилась я, чтобы этот разговор быстрее прекратился. - Ух, кушать-то как хочется!
- Все! Побежала! Сейчас оладки будут! Я позову, как накрою на стол.
С этим баба Нюра унеслась в дом, а Марсик подошел ко мне и потерся о бедро. Высоченная псина требовала ласки и я с охотой потискала его густую шерсть, да так, что собака плюхнулась прямо на крошечные кусты картофеля. Тут же послышался глухой хруст молодых ростков. Ох и влетит же животинке!
Переливы петушиных криков, летавших по округе звучали, как колыбельная. Вдали мычали коровы, которых выгоняли на пастбище. Меня наконец отпустила мания преследования, которая не покидала с того момента, как я впопыхах уезжала из Лондона.
Создавалось отчетливое ощущение, что Пылюкановка располагалась не в Чувашии, а где-нибудь на Луне.
Визит к алчной чиновнице, которую в миру величали Нелли состоялся в аккурат после обеда, когда сытая трапеза от бабы Нюры превратила меня в самого терпимого человека в мире.
Нельку я знала давно, как и она меня. Эта женщина являла собой собирательный образ, который подразумевал затянувшийся незамужний период, отсутствие детей, а потому роскошную карьеру и как следствие — не самый покладистый характер. Я часто закрывала глаза на непомерно растущие аппетиты чиновницы, чтобы мой скромный бизнес в Пылюкановке лишний раз не ворошили эти муниципальные шакалы. У Нелли были потрясающие связи местного уровня и теперь приходилось расплачиваться за свободное пользование негласными услугами.
Она сидела передо мной — стандартная кубышечка с хорошим макияжем и гладким лицом. Картину портили облегающий брючный костюм, эдакая тоска по пятидесяти пяти килограммам, которые почили лет шесть назад, маникюр и тонкие волосы, испорченные частым мелированием.
- Аврора, давно тебя не видела! По делам к нам или как? - довольное выражение лица и блеск в глазах были знакомой картиной, не предвещающей благополучного исхода переговоров.
Не в пример чиновнице, я сидела напротив нее, облаченная в лучшую юбку бабы Нюры серого цвета и синий джемпер. Ноги обтягивали плотные колготки с рисунком и если бы меня сейчас представили, как гражданку США, то эта шутка не имела бы успеха.
- По делам, Нелли, - тяжелый вздох и понурый вид, должны убедить ее в том. Что эти самые дела идут у меня не лучшим образом. - Сейчас не самые лучшие времена у моего бизнеса. Вот ищем новые источники дохода и решили с Анной Витальевной сыром заняться. Хотя, чувствую, что ничего не выйдет.
- Ах, да! - из органайзера на столе была молниеносно выужена папка. Глаза забегали по строкам и на переносице Нелли появилась складка. - Да, ты бы лучше ее оговорила. А то столько вложить надо и вдруг все прогорит.
- Знаю, но боюсь, что это будет единственное, что поддержит ферму на плаву.
- Как так?
- Я скорее всего уже не приеду, - вот тут я не стала кривить душой и выложила чистую правду.
- Все так плохо?
Выразительное молчание были слишком красноречивым ответом на заданный вопрос.
- Подсоби в последний раз, Нелль! - мой голос опустился до шепота. - Сотку мы не потянем. Максимум сорок, - от заискивающих ноток в собственном голосе меня замутило. Как-то слишком сильно я в образ вошла.
Но в голове у чиновницы уже крутились ходики вычислительной машины, которая взвешивала шансы получить куш и остаться с носом. У этого народа был нюх на поживу и он редко изменял хозяину.
- Я бы с радостью и мой интерес тут минимален. Надо подмаслить целую вереницу товарищей у нас в конторе. Так, что это не реально.
Старая знакомая явно ожидала, что торги продлятся и когда я медленно поднялась с засаленного стула, ее рот скривился, а глаза забегали.
- Ну, на нет и суда нет. Нелль, спасибо, что приняла, - трудно было сдерживать негодование, которое так и сочилось в голосе, но моя дерганность вполне могла сойти, за разочарование. - Не буду тебя задерживать.
Нелли в недоумении захлопала глазами. Она плотно сжала губы и в глазах блеснуло презрение.
- Конечно. Удачи тебе!
Больше того, что мне отказывают, я не любила, когда желают удачи, считая, что на эту субстанцию уповать, как минимум, легкомысленно.
Спасительно затревознил телефон в кабинете и я покинула крохотный помещение, заваленное потасканными папками и обставленное допотопной мебелью.
На парковке управления, сидя в «Ниве» меня ждал Вася. Я плюхнулась на сиденье рядом с ним и уставилась невидящим взоров в лобовое стекло.
- Понятно, - с досадой протянул он и повернул ключи в замке зажигания.
- Вась, помнишь у тебя воздушка была, мы еще из нее по сорокам палили, когда те повадились цыплят таскать ?
- Воздушка? После разговора с Нелькой? Дорогуша, да тебя в нашу думу надо запустить — точно станешь террористом!
Я перевела тяжелый взгляд на Василия и он торопливо закивал.
- Да, начищенная под кроватью лежит.
Через два дня в местной газете «Сурский рубеж» появилась крохотная заметка в разделе криминальной сводки, что машину местной чиновница из санитарного надзора неизвестные расстреляли из винтовки. Пострадали исключительно протекторы. Ведется следствие.
Так что звонка от Нелли долго ждать не пришлось. Новая резина на Киа Спектра как раз стоила в районе сорока тысяч. Этот факт я выяснила еще до того, как нанести визит «старой» знакомой.
- Вот, баб Нюр! Держи! - я гордо сунула разрешение Анне Витальевне. - Делай теперь сыр, сколько душе угодно. А тут образцы упаковки. Потом выберешь, я отдам в типографию на заказ, чтобы все как у людей было.
- Ой, спасибо, Авочка! Добила все таки этих чинуш! - баба Нюра и не догадывалась насколько она была близка к истине, даром что мое негодование коснулось только автотранспортного средства.
- Порадовала ты старую дуру! - но тут она запнулась, едва сдерживая слезы. - Небось Нелли Олеговне отвалила денег гору?
- Она мне скидку сделала...
- Ох, уж эти скидки, - взгляд бабы Нюры помрачнел. - Не руководители, а торговцы! Да, заслужил русский народ этих тунеядцев на свою шею. Сильно Бога, видать, прогневали, когда семьдесят лет церкви жгли. Попомните мои слова еще семьдесят лет нам лишения и несправедливость терпеть. Это если мы с себя начнем исправляться.
Но вдруг, она осеклась и просияла.
- А я вот тут стою и осуждаю человека, который дал мне добро. Храни, Господь, Нельку! И что, Авушка, подарок, поди, прощальный?
В очередной я удивилась проницательности пожилой женщины и виновато пожала плечами.
Глубже вздохнув, я отвела глаза, снова залюбовавшись виноградным навесом.
- Как же мне тебе отплатить? Ведь ничего не могу предложить, кроме того, что у тебя уже есть.
- Не надо, баб Нюр. Все к тому и шло. Одно хорошо, больше не будет у вас чужих людей. С эко-туризмом покончено.