— Мог. Но откуда Лучано или Лучков узнал, что у него есть дочь?
— Понятия не имею, — пожала плечами Старцева.
— И все же с его стороны было чистым безумием с ходу бросаться помогать Софии, — заметил Ветров. — А что, если все это было только иллюзией? Или, того хуже, блажью? Что, если у Софии не было никакого таланта, и модельер из нее как из Пушкина парторг?
— Лучков задавал себе этот же вопрос. И дабы убедиться, что это не блажь и не иллюзия, он похитил у Софии несколько ее эскизов. А она удивлялась, почему воры позарились на ее рисунки! Возможно, Лучков показал ее работы кому-то из авторитетных людей и, убедившись, что притязания его дочери не беспочвенны, приехал в Россию.
— Чтобы подарить Софии шанс, — закончил Ветров. — Теперь я понял, почему ты спрашивала Ирку о дорогих подарках.
— Да, — кивнула Анна. — Лучков со своим богатством мог подарить Софии миллионы, но это не сделало бы ее счастливой.
На прощание Анна спросила Андрея:
— Пойдешь завтра со мной на показ Софии Полонской? У меня есть два пригласительных.
— Нет, — отказался Андрей. — Мне там делать нечего. Рождение новой звезды — зрелище безусловно интересное, но не в моем вкусе. Я все-таки криминальный репортер. Лучше я поищу свой шанс в другом месте.
Глава 25
Похититель, поджигатель, спаситель etc
Звуки ожесточенной стрельбы сотрясали воздух в районе Дома моды Андреади. Жители ближайших домов опасливо выглядывали в окна, сетуя на халатность правоохранительных органов, которые позволили уличным бандам устроить перестрелку в самом центре города. И тут же разочаровано отходили от окон — никаких следов кровавой бойни на улице не наблюдалось.
Стреляли между тем в самом Доме моды, где проходила генеральная репетиция завтрашнего показа. Сегодня днем сюда доставили модели для завтрашнего показа — опасаясь за судьбу коллекции, Василиса Егорова предусмотрительно перевезла мастерские на одну из своих многочисленных швейных фабрик.
Последние несколько дней София Полонская практически не выходила из мастерской, ежеминутно контролируя бесконечные примерки и собственно шитье моделей. Иногда она по привычке хваталась за иголку и ножницы, если замечала ошибку какой-нибудь портнихи. Коллекция создавалась в обстановке строжайшей секретности и в немыслимые сроки. И тем не менее, сегодня утром София собственноручно пришила последнюю пуговицу к мужскому костюму, что символизировало окончание работы.
На последний прогон модели вышли при полном параде: одежда, аксессуары, макияж, прически — все точь-в-точь как будет на завтрашнем показе. На финальное дефиле мужчины-модели выходили вооруженные фальшивыми пистолетами в стиле гангстерских войн тридцатых годов. Муляжи, кстати, оглушительно стреляли, ничуть не хуже, чем настоящие пистолеты. Одновременно со стрельбой начиналось ослепительное шоу фейерверков. Разноцветный огненный дождь обошелся в кругленькую сумму, но София сумела убедить Егорову, что дело того стоит — по правде сказать, она далеко не была уверена в успехе своей коллекции и надеялась эффектным огненным шоу смягчить души избалованной публики.
Прогон закончился далеко за полночь. Во время дефиле София заметила несколько мелких огрехов на моделях и осталась в мастерской, чтобы их исправить. Конечно, София спокойно могла поручить это дело кому-нибудь из мастеров, но пока она никак не могла привыкнуть к мысли, что она модельер, и старалась все делать собственноручно. Вокруг, нервно покручивая в руках пуговицу, слонялся Зотов. Лицо его было мрачным и решительным одновременно.
— У меня такое предчувствие, что завтра все будет очень хорошо, — сказала София. — Нет, правда, мне очень нравится коллекция. До сих пор не верю, что ее сделала я.
— Не понимаю, чему ты радуешься, — нахмурился Зотов. — Все равно все лавры достанутся Андреади.
— Это не так уж и важно, — улыбнулась София. — Свой кайф я уже получила — когда делала эту коллекцию. Не думаю, что вспышки фотокамер и внимание журналистов доставят мне большее удовольствие.
— И все же это несправедливо! На твоем месте я бы вышел на финальное дефиле как автор коллекции.
— Ни за что, — сказала София. — Пусть все будет так, как будет. Нет, возможно, я бы и призналась в своем авторстве, если бы кто-то сказал, что моя коллекция ужасна. Просто чтобы не позорить марку Андреади. Только в этом случае.