Глава 7
Тучи появляются
Неприятности сыпались на голову вчерашнего бога, словно спелые орехи с дерева в ветреный день.
Сначала пожар, который не только уничтожил юбилейную коллекцию, но и сжег половину мастерских, парализовав работу всего Дома моды. Затем этот мерзкий следователь Фролов, который чуть ли не с обожанием ловил его взгляд, а сам в это время задавал вопросы, с хитрецой да с подковыркой, вынуждая его признаться в поджоге собственной мастерской!
Новый удар не заставил себя ждать. Вот уже вторую неделю Андреади сидел взаперти в загородном доме, не принимая никого. Сделал исключение лишь для рыдающей Софии, которая умоляла его вернуться в Москву и никак не желала убираться, пока он клятвенно не пообещал, что в ближайшее время приступит к работе.
Он и правда пытался рисовать. Но это занятие давно уже не приносило ему удовольствия. На публике он любил хвалиться своей творческой плодовитостью, рассказывал журналистам и коллегам, что в иной день создает до сотни эскизов. И никто даже не догадывался, что на самом деле он неделями не берет в руки карандаш. Несколько последних своих коллекций Андреади создал, воспользовавшись набросками, сделанными десять лет назад: в те благодатные времена, когда его действительно распирало от идей и когда ему приходилось выбирать между моделями «очень хорошими» и «восхитительными».
Тогда он был готов работать круглыми сутками. И очень злился оттого, что слишком много времени уходит на сон, еду и прочие скучные вещи, без которых, увы, невозможно обойтись живому человеку.
Сейчас все шло с точностью до наоборот. Подобно механической игрушке, он рисовал, ездил на работу, общался с клиентами, давал интервью и… с нетерпением ждал вечера, когда наконец-то сможет снять маску преуспевающего художника и отдаться вещам, которые действительно делали его счастливым: вкусная еда, отменная выпивка, джакузи, любимые книги и картины, иногда немного кокаину, чтобы почувствовать возбуждение и душевный подъем.
Точно так же Андреади собирался провести сегодняшний вечер. Пока он принимал ванну, домработница Зента приготовила для него ужин: легкие рыбные закуски, салат из авокадо, белое вино и апельсиновый мусс на десерт. После ужина Андреади планировал приступить к одному из любимейших своих развлечений — просмотру свежих каталогов произведений искусства, выставляемых на ближайших аукционах. Коллекционирование картин и антикварных книг, настоящая страсть Андреади, поглощало значительную часть его дохода.
Но мечтам не суждено было сбыться. Только-только он приступил к ужину, как загудел домофон. Зента уже ушла домой, и Андреади пришлось лично ответить на вызов. Звонил охранник.
— Александр Андреевич, — взволнованно забубнил он. — Вы просили не беспокоить, но она заявила, что не уедет, пока не поговорит с вами. И что, если я не впущу ее, она снесет ворота. Я не знаю, что делать? Может, лучше ее пропустить?
— Кто «она»? Кого «ее»? — прошипел Андреади, хотя уже понял, кого принесла нелегкая.
— Егорова. Василиса Андреевна, — промямлил охранник.
Вот и закончились его спокойные денечки! Признаться, он давно ждал визита и удивлялся, почему она не заявилась к нему сразу после пожара, пока окольными путями не выяснил, что Егорова за границей. Значит, она вернулась. Должно быть, из аэропорта рванула прямо к нему, снедаемая желанием, как минимум, въехать на джипе в его ограду.
Егорова была его персональным кошельком. Именно она рискнула вложить деньги в создание сети магазинов только-только набирающего известность модельера Андреади, со временем превратив ее в настоящую империю модной одежды. В этих магазинах продавались упрощенные копии его моделей, а также огромное количество вещей, к которым он не имел ни малейшего отношения, но которые преподносились как «одежда и аксессуары в стиле Андреади» и уже поэтому пользовались бешеной популярностью.
Егорова не мелочилась и щедро вознаграждала своего Версаче. Взамен она требовала совсем немного: он был обязан каждый год создавать новые коллекции, ублажать влиятельных клиентов, регулярно давать журналистам повод посудачить о нем и… не лезть в бизнес. До сегодняшнего дня Андреади исправно исполнял обязанности.
Егорова тоже не оставалась внакладе. Она недурно зарабатывала, продавая заурядные вещички под маркой Андреади, хотя и уверяла окружающих, что ею движет исключительно любовь к моде. Отчасти это было правдой. Василиса Егорова, которая выросла в многодетной крестьянской семье и первый раз надела новые, никем не ношенные туфли только в восемнадцать лет, обожала шикарные тряпки, дорогие украшения, изысканный парфюм, стилистов, визажистов, парикмахеров и индустрию моды в целом. Впрочем, злые языки небезосновательно болтали, что больше всего в моде Василиса любит юношей-моделей. У Егоровой не было детей — вероятно, содержание мальчиков, по возрасту годящихся ей в сыновья, помогало этой женщине реализовать материнский инстинкт.