Выбрать главу

Черт. Наверное, не надо было мне упоминать Джека. Может, в этом все дело. Но я так привыкла считать его выдумкой, что, даже сказав его имя вслух, не почувствовала, что он настоящий. Бонни никогда не рассказывала мне про него ничего конкретного – и фотографий я тоже не видела. А те крупицы сведений, которыми она все-таки делилась, звучали как плохо продуманная ложь. Сколько ему лет? Он старше меня. Как вы познакомились? На флейте. Я решила, что она просто завидует тому, что у меня есть Коннор, и придумала себе парня. Ну и ладно, зачем разрушать ее иллюзию!

Знаю, что звучит это странно, но у Бонни всегда было богатое воображение – особенно в том, что касалось мальчиков. Она слишком любила мечтать и читала слишком много фанфиков. Когда нам было по четырнадцать, она вернулась из летнего лагеря и стала взахлеб мне рассказывать про своего нового парня по имени Фредди. И я ей поверила, потому что с чего бы мне ей было не верить. Лишь через полгода до меня дошло, что Фредди был плодом ее фантазии: вернее, такой мальчик и правда существовал. Бонни была в него влюблена, и в последнюю ночь перед отъездом они поцеловались. Но вот, собственно, и все.

Так что теперь вы понимаете, что «Джек» казался мне либо полностью вымышленным, либо просто другом Бонни из оркестра, с которым она бы хотела встречаться. Иначе почему бы ей не познакомить меня с ним?

Я выхожу из душа и иду в комнату, пытаясь собраться с мыслями. Сейчас около четырех, а значит, прошло часов двенадцать с первого сообщения Бонни – и шесть с первого звонка ее матери. Неужели за это время она так напугалась, что вызвала полицию? Хотя откуда мне знать, может, у родителей мозги работают по-другому.

Я вытираюсь, пытаясь решить, нужно ли мне спешить вниз (как и было велено) или затянуть приготовления как можно дольше. Пока сушу волосы, вспоминаю, что делала в последние двенадцать часов – так, на всякий случай, вдруг они спросят. Да ничего особенного я и не делала. С утра приготовила гренки для Дейзи, моей младшей сестренки. Ее наказали за то, что она хулиганила в школе, и мне стало ее жаль. Потом Кэролин начала допрашивать меня насчет Бонни, и я подумала, что надо бы смыться из дома. И пошла в гости к бойфренду. Моему чудесному и совершенно нетайному бойфренду по имени Коннор.

Я набрала его, чтобы предупредить, что скоро приду, но он не ответил. Поэтому я отправила ему СМС. Для нас такое в порядке вещей, поэтому я знала, что он не будет возражать. Путь до его дома занял у меня минут пятнадцать: мы оба живем в городке под названием Ларкинг (захудалый поселок в графстве Кент). Когда я добралась, он уже ждал в дверях. Он не успел привести себя в порядок: волосы торчали во все стороны, без рубашки, из-под джинсов выглядывала резинка синих трусов. Однако он все равно улыбался, просто светился улыбкой – как и всякий раз при виде меня. Когда я входила в дверь, он наклонился и чмокнул меня в губы. У поцелуя был вкус арахисового масла.

– Эй, ты что, только что встал?

На Коннора это совсем не похоже: обычно в семь утра он уже на ногах.

Он пожал плечами:

– Я лег только под утро.

– Ох, черт. Прости.

– Все уже хорошо, не переживай.

– А что случилось?

Я не знала, стоит ли вообще спрашивать. Однако Коннор совсем не разозлился:

– Мама упала.

– Черт, – повторила я.

У мамы Коннора ревматоидный артрит, и Коннор ухаживает за ней с восьми лет. С ними живет его бабушка и приглядывает за ними обоими, хотя ей уже за семьдесят и теперь помощь ей нужна куда больше, чем самому Коннору.

– С ней все хорошо, – добавил он. – Ну, вернее, не все. Но более-менее. Пришлось свозить ее в больницу, но все обошлось. Всего пара переломов.

– Пара?! – в ужасе повторила я.

Я попыталась напомнить себе, что в доме у Коннора это считается за «все обошлось». Но все равно подумала, каково было бы мне, если бы Кэролин провела полночи в больнице. Да я бы потом неделями об этом не затыкалась. Однако для Коннора это столь обычное дело, что он даже СМС мне не написал.

Он улыбнулся:

– Да, всего пара. Она сейчас спит, и бабушка тоже.

– Ты тоже иди, – поспешно ответила я. – Я пойду.

Он потряс головой:

– Вот уж нет. Оставайся, конечно.

Он снова наклонился, чтобы поцеловать меня: ему приходится нагибаться для поцелуев, но я от этого в полном восторге. Мы простояли так пару минут, и из моей головы выветрились все мысли о сломанных костях и сбежавших подругах.