Ранее мне приходилось слышать об умении чеченцев сбивать наши вертушки практически из любого вида оружия, кроме пистолетов. Были случаи, когда борта уничтожались выстрелами из гранатомета. Так же поражали наши вертаки огнем из пулеметов ПК и автоматов. В горах один Ми-8 был сбит двумя снайперами, сделавшими всего по одному выстрелу. Они стреляли одновременно - один в левого летчика, а второй - в правого. Получившие смертельные ранения в голову пилоты потеряли управление, из-за чего борт со всеми пассажирами рухнул на дно ущелья и взорвался.
В теоретическом-то принципе Ми-восьмой можно сбить даже из пистолета Стечкина, лишь бы умело выпущенные пули попали точно в топливный бак с авиакеросином или же в шланг какой-нибудь системы или прямо в высокоскоростной редуктор, передающий крутящий момент на сами лопасти. Есть конечно бронезащита, но она прикрывает снизу только ноги пилотов. Ми-восьмой только внешне кажется крепким да надежным, а на самом же деле сделан из лёгкого авиационного дюралюминия, который может защитить только от камня. Конечно такой разнообразной информацией совершенно не следовало расстраивать бойцов моей группы, но досконально знать её я был просто обязан, чтобы в случае необходимости противопоставить свои командирские навыки, знания и умения против вражеской хитрости…
Тем временем наш вертолет по восходящей спирали набирал высоту и вновь делал заход на больницу. Я задумчиво, сидел на своем откидном сиденье лицом к открытой двери и машинально сгребал ногой рассыпанные по полу пустые гильзы в небольшие кучки, после чего машинально сбрасывал их вниз. Калмык-пулеметчик уже убрал пустые пулеметные ленты в карман рюкзака и сейчас пытался взглянуть на город.
- У ДШК прицельная дальность - четыре километра. А убойная сила -до семи километров. - Прокричал я комбату, когда он направился опять в кабину экипажа.
Маркусин на ходу кивнул головой и я отвернулся обратно к двери.
Теперь наш борт летел прежним курсом, но уже на высоте около двух километров. Отсюда больничный корпус выглядел будто сложенным из спичечных коробков, а злополучный чердак - черной точкой. Данные факторы меня неплохо успокаивали, поскольку вражеский пулемётчик, обладающий возможностью посылать пули на столь большие расстояния, все-таки не сумеет задрать так высоко длинный ствол крупнокалиберного ДШК, чтобы из чердачного проёма достать наш вертолет. А ведь изначально этот пулемёт в далеком 37-ом году замысливался конструкторами Дегтярёвым и Шпагиным как стрелковое оружие для борьбы с воздушными целями… И Слава Богу об этом боевики даже и не догадывались…
В настоящее время в больнице или всё ещё продолжался штурм или же наши бойцы -антитеррористы вновь пошли в очередную атаку. В некоторых занавешенных чем-то белым окнах вспыхивали огоньки автоматных выстрелов. За больничным зданием поднимались клубы черного дыма.
- Передают, что во дворе больницы заживо сжигают заложников. - прокричал мне доктор, выглянув из кабины. - Сейчас беэмпешка должна помочь нашим.
Мне было отлично видно в ОМС-1, как вдоль длинного корпуса больницы движется темная коробочка боевой машины пехоты. Когда она поравнялась с серединой здания в одном из окон появилась яркая вспышка. Через секунду более мощная вспышка возникла уже на корпусе самой БМП. От страшной догадки у меня враз заныло сердце…
- С граника долбанули по беэмпешке. - Крикнул я, не отрываясь от прибора.
Боевая машина пехоты застыла напротив больницы. Из нее показался сначала небольшой дымок.
- Дай-ка глянуть. - Комбат потянул из моих рук ОМС.
- Сейчас добьют бээмпешку.
Мне даже невооруженным глазом было видно, как легкий дымок быстро превращался в столб густого черного дыма. Вдруг на месте подбитой боевой машины образовалась ярчайшая вспышка, за которой повалили большие и всё разрастающиеся клубы маслянистой копоти и чада. Это взорвался боекомплект БМП-шки.
- Охренеть можно! - сказал Маркусин и передал прибор доктору.
Солдаты прильнули к иллюминаторам левого борта. Только что мы оказались очевидцами того, как боевая машина пехоты превратилась в груду горящего железа.
- Экипаж успел выскочить или нет? - задал доктор мучавший нас всех вопрос.
Ни я, ни комбат не видели отбегающих от поврежденной машины людей. У меня засосало под ложечкой от мысли, что на моих глазах заживо сгорел экипаж. Если их не разнесло на куски взрывом БК, то затем внутри машины обнаружат лишь обугленные обрубки людских тел, без рук и ног.