После того, как УАЗик вышестоящего командования окончательно скрылся из оптического поля зрения, комбат Маркусин сразу же приказал командирам групп проверить личный состав на сохранность оружия, боеприпасов, радиостанций и другого армейского имущества.
Услышав про проверку военно-полевого добра, мои солдаты сразу ринулись к нашим связистам за сданными им на хранение пластинами от бронежилетов. Бойцы других групп тоже сдали им свои пластины и мои разведчики теперь торопились укомплектовать персональные броники, пока все пластины не разобрали другие группы.
Через полчаса я доложил комбату о сохранности оружия и всего прочего имущества у личного состава моей группы.
Стоявший около связистов Маркусин выслушал мой доклад и затем полез во внутренний левый карман камуфляжа. Достав оттуда титановую пластину от броника, он бросил ее связистам.
- Ну всё теперь!… Война кончилась. Пора возвращаться к мирной жизни.
- А зачем пластина? - спросил я его, прикидываясь наивным лейтенантом.
- Ну как?! Чтобы сердце прикрыть от снайпера. - Недоуменно ответил Маркусин.
- Снайпера стараются в голову попасть, чтобы наверняка. - стал серьёзно объяснять я. - Или в живот. А бабы - снайперши первую пулю обычно в пах засаживают, чтобы помучился перед смертью.
Комбат посмотрел вертикально вниз:
- Это по яйцам что ли?
- Ну а куда же ещё? - ухмыльнулся я. - А вторую потом уже в голову вгоняют.
Маркусин лишь озадаченно сплюнул:
- Бывают же такие стервы…
В столовой я опять увидал своего земляка. Он уже съездил на опознание трупов погибших неделю назад вертолетчиков.
- Этот грузовой "Иж" с трупами стоял как раз напротив БМП, когда ее подбили. Она вся дотла сгорела, а жар от нее такой был, что трупы в ижевском кузове аж обгорели. Ну еще и неделю на такой жаре пролежали. Еле опознали некоторых. Я своего соседа только по желтым ботинкам опознал.
- А в беемпешке кто-то был? - спросил сидящий рядом доктор. - Там же один майор был внутри?
Капитану не очень-то хотелось говорить на эту тему в присутствии ужинающих вокруг людей, но он был откровенен до конца.
- Он там так и сгорел. Одно только туловище достали. Ни рук, ни ног нету.
На нашем же столе пока было пусто и мы продолжали задавать тяжелые вопросы.
- А при штурме были погибшие заложники?
- Я в подвал больницы спустился. Там этих трупов заложников человек сто, а может и больше, лежит. Прямо вповалку. Я в первый день в морге был, там еще человек двести лежало. Не сосчитать было. Столько народу загубили.
- А вправду говорят, что заложников было пять тысяч? - спросил я у него.
- Ну под пять тысяч будет. Но не две тысячи, как сейчас власти и газеты говорят. А духи там еще столько растяжек оставили. Море!… Сейчас туда никого не пускают, только тех, кто на опознание приехал.
- Эх, нам бы на чердак слазить! - размечтался Маркусин.
- Или на телевышку… - поддержал его я, прощаясь с торопившемся по делам земляком.
Наконец-то появилась официантка, подавшая нам заметно оскудевший ужин. Если раньше сечку хоть поливали жиденьким соусом с редкими мясными прожилками, чай слегка сластили, а на ломтик хлеба можно было намазать кусочек масла… Что гордо именовалось боевым рационом военных лётчиков!… А теперь нам полагалась только лишь голая до неприличия сечневая кашка, тепловатый и совершенно пустой напиток да два сиротливых кусочка хлеба…
- Вот, сразу видно, что война кончилась. - пошутил по этому поводу Сарыгин.- Раз так кормят, значит пора по домам…
Мы в крайний раз поужинали в летной столовой и отправились в казарму за остальным нашим имуществом. А там бравые ребята - десантники уже вынесли наружу свое барахло и вовсю ждали грузовых машин для отъезда в Ставрополь.
В нашем спальном кубрике бойцы постепенно вытаскивали на улицу нехитрый скарб, который мы привезли с собой в Буденновск. Рачительность да домовитость главы третьей роты сказалась и здесь и его солдаты стали сворачивать матрасы, на которых спали офицеры.
- А вдруг самолета до утра не будет и нам придется ночевать прямо на взлетке?
Ермаков, который был единственным разведчиком из моей первой роты, тоже проникся хозяйственностью и простодушно предложил забрать с собой и белые плафоны для нашего родного подразделения.
- Во всей казарме плафоны разбиты, даже лампочек нет, а эти два висят и всю картину портят. -сказал он, показывая на сиротливо висевшие матовые стеклянные абажуры.
Я меланхолично махнул ему рукой, давая свое разрешение. Мыслями моя натура уже была далеко от этих мест.