— Дорогая, ты же не хочешь действительно выйти замуж? Ты не подумала, как это будет на деле. А теперь серьезно: подумала?
— Да, — ответила она.
— Нет, Хеста, не может быть. Ведь жизнь сразу же утратит новизну и станет заурядной, и день за днем будет одно и то же. Ты же не начала вдруг беспокоиться о морали, не так ли?
— О, Дик… это мерзко с твоей стороны…
— Любимая, я не мерзкий. Но брак… Ты же будешь чувствовать себя связанной, и я тоже. Сама респектабельность брака все для меня погубит. То, что у нас сейчас, идеально — когда не до конца уверен.
— Уверен в чем?
— Уверен в жизни, в любви, в тебе — ну, не знаю. Послушай, ты действительно хочешь, чтобы мы поженились?
— Нет, если тебе этого не хочется.
— Разве ты не понимаешь, что это было бы ужасно?
— Может быть…
— Ты в самом деле понимаешь?
— Наверное, ты прав, Дик.
— Да и нет никакой необходимости. Какое нам дело до других людей? Ты независима, я тоже. Этот опекун ничего не значит, не так ли?
— Да.
— И ты как будто не нуждаешься?
— Нет.
— Так что же заставило тебя об этом подумать?
— Просто пришло в голову. Мы больше не будем об этом говорить, Дик.
— Дорогая, в известном смысле это чудесно — подумать только, что такая мысль пришла тебе в голову! Я имею в виду, что получается, будто ты меня немножко любишь — но это было бы ужасно, не так ли?
— Да.
— Дело в том, что тебе нужно покинуть пансион и поселиться здесь вместе со мной.
— Здесь мало места.
— Конечно, но я сниму еще и комнату рядом. Она пустая. На днях я об этом спросил. Все будет хорошо. Вот что я тебе скажу: мы будем спать в одной комнате, а вторую использовать в качестве гостиной.
— А как насчет моего рояля? — спросила она.
— О боже! Послушай, а тебе обязательно продолжать занятия музыкой после этого семестра?
— Я не могу от этого отказаться, Дик.
— А не могла бы ты отставить это на время?
— Я не хочу… Может быть, я могла бы куда-нибудь ходить и заниматься — наверное, есть такие места.
— Уж если на то пошло, мы бы могли купить рояль, — предложил я.
— Нет, это помешало бы тебе писать.
— Ну, не знаю.
— Что же нам делать?
— Тебе решать, дорогая. Больше всего на свете мне хочется, чтобы ты жила вместе со мной, но если будут сцены из-за твоей музыки… — Я пожал плечами.
— Я могла бы ненадолго ее отставить.
— Честное слово, дорогая, я не вижу, как это может тебе повредить, — заметил я.
— К тому же станет так жарко — позже, не правда ли?
— Ужасно жарко.
— И в любом случае семестр заканчивается через несколько недель. Может быть, если я не буду заниматься в течение лета, отдых пойдет на пользу моим пальцам.
— Я в этом не сомневаюсь, любимая.
— Правда, мне бы хотелось подготовиться к концерту, который состоится в следующем семестре. Профессор устраивает концерт, Дик, это очень важно, придут известные люди, и он отбирает только своих лучших учеников для участия в этом концерте. Это звучит самодовольно, но… он кое-что сказал обо мне.
— Ну, ты же всегда можешь этим заняться, не так ли — попозже? — Мне уже начал надоедать этот разговор.
— Да… пожалуй…
— И ты уйдешь из этого проклятого пансиона и поселишься здесь, не так ли?
— Да, Дик.
— Мы будем просто чудесно проводить время, дорогая. Сначала даже будет не вериться, что тебе не надо возвращаться туда к ночи.
— Это будет мило…
— Ты все время сможешь делать что заблагорассудится. Мы могли бы ненадолго уехать в августе — скажем, отправиться в Фонтенбло и пожить там.
— Мы могли бы поехать на море? — спросила она.
— О нет, только не море. Я ненавижу море.
— А горы?
— Будь прокляты горы… Нет, дорогая, мы поедем куда-нибудь — сейчас это неважно.
— Я буду заботиться о тебе, Дик.
— Любимая, обо мне не нужно заботиться.
— Нет, нужно.
— Дорогая…
— О тебе нужно заботиться еще больше, чем о ком бы то ни было, и мне так давно этого хочется, Дик. Я собираюсь так много делать для тебя.
— Правда? — спросил я.
— Да, как если бы я была старше тебя и ты от меня зависел. Мне так этого хочется! Весь день — покупать тебе сосиски и все-все.
— Любимая…
— Выбегать из дому и покупать тебе швейцарский сыр. Штопать твои вещи — я совсем не умею штопать. Но это ничего, да?
— Ничего.
— Когда я об этом думаю, у меня даже начинает болеть… вот здесь, где сердце, и кажется, что я не могу вздохнуть, потому что это слишком — да, слишком.