Вся моя одежда, даже кобура и пистолет, правда, без патронов, висели в кладовке. Я оделся, помогая себе непослушными пальцами и сильно зевая.
Человек на кровати лежал спокойно. Я оставил его, присмиревшего, и запер комнату.
Снаружи оказался широкий безмолвный коридор с тремя закрытыми дверями. Ни звука не доносилось из-за них. Строго посередине коридора лежала бордовая дорожка до самого холла с большой старомодной лестницей, грациозным изгибом, ведущей в полутемный нижн Старый дом, такие сейчас уже не строят. Он, возможно, стоит на тихой улице, перед ним разбит цветник, а сбоку стоит беседка, увитая розами. Строгий и тихий дом под ярким калифорнийским солнцем. А что внутри, никого не касается, а уж кричать громко зд Я уже было сделал первый шаг по лестнице, как раздался кашель. Он заставил меня быстро осмотреться, и я увидел в холле, слева от меня, приоткрытую дверь. Я на цыпочках подошел к ней и стал ждать. Свет падал мне на ноги. Человек снова кашлянул. Глубок Я видел часть комнаты. Обставлена она была именно как комната, а не камера. На темном комоде лежали журналы и шляпа. Окна с кружевными занавесками, хороший ковер.
Взвизгнули пружины кровати. Тяжелый парень, солидный, как его кашель. Я протянул руку и кончиками пальцев приоткрыл дверь на пару дюймов пошире. Спокойно. Ничего в мире не было медленнее моей просовывающейся в щель головы. Я видел теперь всю комнату, Ему не мешало бы побриться. Есть такие парни: только побрился и хоть опять под бритву - вечная синева на скулах и бороде. А этого я видел раньше, на Сентрал Авеню, в негритянском заведении "Флорианс". Я видел его в кричащем костюме с мячами для гольф Он снова закашлял, поерзал по кровати, зевнул и протянул руку в сторону, чтобы взять с ночного столика потертую пачку сигарет. На кончике большого пальца вспыхнул огонь. Нос, как выхлопная труба, выдал солидную порцию дыма.
- А-х, - вздохнул он, и газета снова закрыла его лицо. Я оставил его в покое и пошел к лестнице. Лось, мистер Мэллой, похоже, был в хороших руках. Я спустился вниз. И здесь где-то рядом были люди: мужской голос бормотал за закрытой дверью. Я подожда Поэтому я распахнул дверь и быстро шагнул.., в комнату.
Глава 27
Это был кабинет. Не большой, не маленький, выглядевший очень профессионально. Книжный шкаф со стеклянными дверцами и толстыми книгами внутри. На стенке аптечка первой помощи. Грелся белый эмалированный стерилизатор со множеством игл и шприцев. Широки Пальцы зарылись в волосы цвета мокрого песка и такие гладкие, что казались нарисованными на лысине. Я сделал еще три шага. Его глаза, наверное, увидели, как движутся мои туфли. Он поднял голову и взглянул на меня. Глубоко посаженные бесцветные глаза Затем его руки разошлись в беспомощном, но осуждающем жесте и одна из них была очень близка к краю стола.
Я подошел еще на два шага и показал ему дубинку. Его указательный и безымянный пальцы продолжали двигаться к краю стола.
- Звонок, - как можно убедительнее произнес я, - ничем вам не поможет. Я положил вашего крутого парня поспать.
Его глаза стали сонными.
- Вы очень больны, сэр. Очень, очень Больны. Вам еще не стоило вставать.
- Правая рука! - потребовал я и слегка ударил по ней дубинкой. Она свернулась, как раненая змея.
Я обошел стол, улыбаясь, хотя веселиться не было повода. У него в ящике стола, конечно же, есть пистолет. У них всегда в столах есть пистолеты, но они ими пользуются слишком поздно, если вообще успевают до них добраться.
Я достал его. 38-й автоматический, стандартная модель, похуже моего, но патроны подходили. В ящике я не нашел их, пришлось доставать из пистолета магазин. Человек немного пошевелился, глядя погрустневшими глазами.
- Может, на полу тоже есть кнопка? - спросил я. - Не стоит ее нажимать. Именно сейчас я безжалостен. Любой, кто войдет, выйдет уже в гробу.
- На полу нет кнопки, - с едва заметным иностранным акцентом откликнулся хозяин кабинета.
Я поменял обоймы в пистолетах. Моя пустая была теперь в его пистолете. И я не забыл вытащить патрон из патронника его пистолета, а в своем один патрон дослать в патронник. После этого я вернулся на другую сторону стола и положил на него теперь уже бе - Виски! - потребовал я.
Он развел руками.
- Виски, - повторил я.
Он подошел к шкафчику с лекарствами и достал плоскую бутылку с зеленой эмблемой и стакан.
- Два стакана, - сказал я. - Я уже пробовал ваше виски. Он принес два маленьких стакана и наполнил их.
- Сначала вы, - сказал я.
Он слабо улыбнулся и поднял стакан.
- За ваше здоровье, сэр, за его остатки, - он выпил. Я выпил следом и поставил бутылку возле себя, ожидая, когда тепло дойдет до моего сердца. Сердце начало сильно стучать. И снова в моей груди, а не повиснув на шнурке ботинка.
- Мне приснился кошмар, - сказал я. - Глупости. Мне приснилось, что меня привязали к койке, нашпиговали наркотиками и заперли в пустой комнате. Я очень ослаб. Я спал, ничего не ел. Я был очень болен. Меня огрели по голове и притащили туда, где описа Он ничего не ответил. Он наблюдал за мной. В его глазах угадывалось раздумье. Ему, похоже, было интересно, сколько еще я проживу.
- Я проснулся в комнате, наполненной дымом, - продолжал я. - Это была, конечно, галлюцинация, раздражение зрительного нерва или как там у вас это называется. Вместо розовых змей я видел дым. Я заорал, и тут же вбежал крутой парень и пригрозил мне ду - Я не сделал никакого замечания, откликнулся он.
- Но я хочу, чтобы вы его сделали, - сказал я, - Вижу, язык чешется, так оно просится наружу. Эта штучка, - я потряс дубинкой, - хорошее средство убеждения. Я вынужден был одолжить ее у вашего парня.
- Пожалуйста, отдайте мне дубинку, - сказал он с обворожительной улыбкой палача, измеряющего рост своей жертвы в камере смертников. Немного дружеская, немного отеческая и немного любопытная одновременно. Вы бы полюбили эту улыбку, если бы у вас было Я подержал дубинку на весу и уронил ее в его раскрытую ладонь.
- А теперь пистолет, - ласково сказал он. - Вы были очень больны, мистер Марлоу. Я вынужден настаивать, чтобы вы вернулись в кровать.
Я смотрел на него.
- Я - доктор Зондерборг, - сказал он, - и я не хочу никаких недоразумений.
Он положил дубинку на стол перед собой. У него была улыбка замороженной рыбы. Его длинные пальцы шевелились, как умирающие бабочки.
- Пистолет, пожалуйста, - еще ласковее сказал он. - Я настоятельно рекомендую...
- Который час, надзиратель?
Он немного удивился. Часы уже были на моем запястье, но они остановились.
- Почти полночь, а что?
- Какой день?
- Конечно же, воскресенье, мой дорогой сэр. Я старался думать и держал пистолет так близко от доктора, что он мог бы попытаться схватить его.
- Прошло 48 часов. Не удивительно, что у меня были припадки. Кто привез меня сюда?
Он уставился на меня, и его левая рука начала подбираться к пистолету. Он, наверное, принадлежал к ассоциации блуждающих рук. Девочки могли бы с ним неплохо провести время.
- Не заставляйте меня сердиться, - проговорил я. - Не заставляйте меня утратить мои светские манеры и безупречный английский. Сейчас же расскажите, как я сюда попал.
Он был мужественным. Он рванулся за пистолетом. А я отдернул руку и положил ее на колени, еще крепче сжав пистолет.
Он покраснел, схватил бутылку виски, налил себе и быстро выпил. Глубоко вздохнул, и брезгливая дрожь передернула его. Вкус виски ему не понравился. Наркоманам не нравится спиртное.
- Как только вы выйдете отсюда, вас арестуют, - резко сказал он, - Вас поместил сюда блюститель порядка.
- Блюститель порядка не сможет этого сделать. Это его немного озадачило. Лоб наморщился. На желтоватом лице отразилась тяжелая умственная работа. - Взболтайте и налейте еще, - посоветовал я, - Кто поместил меня сюда? Когда и зачем? Я очень зол сегод - У вас наркотическое отравление, - холодно сказал он. - Вы чуть не умерли. Я должен был три раза давать вам дигиталис. Вы дрались, вы кричали, вас надо было привязать, - его речь была такой быстрой, что, казалось, слова сами выскакивали изо рта. - - Вы сказали, что вы, доктор. Доктор-медик?