- Да. Это было прощание. Мы в Москву уезжаем, - Глеб весь буквально светился от счастья.
- В каком смысле прощание? На фестиваль едете? А когда вернетесь?
- Мы совсем уезжаем. Один столичный клуб предложил нам выступать на постоянной основе. Ты понимаешь, Алиска? – он снова закружил меня, смеясь. – Это же совсем другая жизнь!
Глеб делился со мной детским восторгом творческого человека, которого заметили и оценили. Вот только я не могла разделить его чувств. Конечно, механически улыбалась в ответ и кивала, соглашаясь, что все это здорово, и жизнь там будет совсем другая, но где-то глубоко внутри меня что-то происходило прямо сейчас, что-то кардинальное и необратимое.
- Ну ладно, мне надо идти, мы прямо сейчас на вокзал. Хорошо, что увиделись, Алис. Успехов тебе в учебе.
Он снова обнял меня и, махнув на прощание рукой, отбыл в свою новую жизнь, в которой все по-другому. Я какое-то время еще постояла прямо там посреди пустеющего зала кафе, потом развернулась, забрала сумку и вышла в сырой осенний вечер. Не плакала, не могла, не видела причины. Только что закончилось лето, мои первые ненастоящие отношения с мужчиной и с ними же - моя первая любовь. Это просто произошло.
Много позже, переплакав, передумав, перестрадав, я поняла, что это было лучшее окончание нашей с Глебом истории из возможных. Не встреться мы тогда, и девочка Алиса еще долго бы думала, что вялотекущий роман продолжается. И, наверное, только на первом в сезоне концерте в конце сентября от кого-то постороннего узнала бы о том, что группа «Система» теперь живет в Москве. Впрочем, на первый концерт я не пошла, как и на второй и на последующие. Начались занятия, свободного времени стало меньше, а раненое сердце требовало тишины и покоя, а не навязанных воспоминаний. Вернула гитару другу брата, выкинула тетради с аккордами и кассеты металл-групп. С Инной и Аленой мы продолжали общаться еще какое-то время, но разные интересы разводили нас все сильнее. Они пытались вытащить меня на концерты, а я хотела порвать с болезненным прошлым окончательно. В конце концов, все вырастают из этого, только кто-то раньше, а кто-то позже.
В начале октября наступило бабье лето. Гуляя после занятий в субботу, я увидела девчонок и, поддавшись настроению момента, согласилась посидеть с ними на знакомой до боли скамейке. Тусовка жила своей обычной жизнью. Внешне ничего не изменилось от отъезда одной, пусть и очень популярной, группы. Те же лица, те же песни – странно, теперь меня это все совсем не трогало. Мы болтали, подходили и уходили знакомые, я чувствовала себя слегка не в своей тарелке, хотя оснований для этого не было – никто ни разу не спросил меня про Глеба или его переезд. В какой-то момент увидела на противоположной стороне сквера мальчика. На вид ему было не больше пяти, он весело смеялся и гонял мяч вокруг своей матери – стройной женщины лет тридцати. Алена заметила мой взгляд.
- Это сын Глеба. Похож?
Почувствовала себя так, будто меня ударили, и я не могу дышать.
- Не очень, - прохрипела. – А почему он здесь?
- Его мама приходит иногда, у нее здесь друзья. И его с собой берет, оставить вроде не с кем.
- Я имею в виду, почему он не в Москве?
Девочки переглянулись, будто я что-то не то спросила.
- Они же не живут вместе. Алиса, ты чего? И не жили никогда.
- То есть он просто уехал, а сына оставил? – категорически не могла в это поверить, вспоминая, сколько Глеб мне рассказывал про этого мальчика.
Я быстро попрощалась и, еще раз посмотрев на светловолосого мальчугана, который был как две капли воды похож на мою первую любовь, быстрым шагом пошла в сторону остановки. Всю дорогу до дома беззвучно плакала, отвернувшись к заднему окну троллейбуса. Наконец-то поняла, что это не у меня горе, не мне не додали, не меня бросили, не мне предпочли другую жизнь. Я - взрослая, знала, на что шла, догадывалась, что буду плакать и что скорее всего ничего у нас не выйдет. Наполовину моя беда была выдуманной, как и сами отношения. Но есть маленький мальчик, который не знал и не выбирал, которому не додали и бросили. Мои печали вдруг показались настолько ничтожными по сравнению с потерей папы в пятилетнем возрасте, что с того дня я больше никогда не плакала из-за Глеба.
В декабре, уже почти перед самыми праздниками, от встреченной на улице приятельницы узнала, что московский клуб пригласил «Систему» совсем не случайно. Оказывается, Глеб состоял в отношениях с племянницей владельца заведения, которая в нашем городе проводила каникулы. И уехал он не только на подготовленное рабочее место, но и, обзаведясь женщиной, и на ее жилплощадь. Тогда у меня уже почти не болело, и я подумала только, есть ли еще что-то, что сможет меня сильнее разочаровать в собственных чувствах.