Изучение завещаний, составленных в 1585–1638 годах, позволяет оценить общее число выживших детей исходя из таких показателей, как частота наличия наследников или частота наличия наследников мужского пола, для богатых групп, таких как вассалы короны, до 1500 года. На рис. 6.6 показано изменение двух величин по десятилетиям с 1250-х по 1640-е годы. Первая из этих величин — среднее число детей мужского пола, приходящихся на одного взрослого, вычисленное для всего населения Англии по десятилетиям на основе совокупных данных о численности населения. Как можно видеть, за исключением фазы роста населения, продолжавшейся до 1315 года, это число до 1500 года не превышало единицы. Вторая величина — предполагаемое среднее число взрослых детей мужского пола у вассалов короны. Оно было оценено исходя из рассчитанных для 1585–1638 годов соотношений между общим числом выживших детей мужского пола и долей завещателей, у которых остался сын или какой-либо ребенок.
ИСТОЧНИК: Clark and Hamilton, 2006, p. 733.
РИС. 6.6. Число сыновей, приходящихся на одного завещателя, 1250–1650 годы
В течение двух периодов, когда население средневековой Англии сохраняло стабильную численность или возрастало — в 1250–1349 и 1450–1500 годах, — у вассалов короны в среднем насчитывалось по 1,8 выжившего сына, что почти вдвое больше, чем у населения в целом. Даже в годы сокращения численности населения (1350–1450), когда предполагаемое число выживших сыновей, приходящихся на одного вассала короны, снизилось, оно все равно оставалось не ниже уровня замещения для большинства десятилетий. Таким образом, еще в средневековой Англии богатые, по-видимому, размножались быстрее, чем бедные.
Английская аристократия — класс, в доиндустриальную эпоху принимавший массовое участие в войнах, — с точки зрения репродуктивного успеха далеко отставала от экономически успешных простолюдинов, возможно, не достигая даже среднего по стране уровня. В табл. 6.2 приведены цифры чистого уровня воспроизводства для английской аристократии (короли, герцоги и герцогини), а также ожидаемая продолжительность жизни мужчин при рождении начиная с 1330 года (когда появились первые герцоги). Например, ожидаемая продолжительность жизни у 20-летних арендаторов земли в Средневековье составляла приблизительно 30 лет, а у аристократии — около 22 лет[140].
ТАБЛИЦА 6.2. Демография английской аристократии, 1330–1829 годы
ИСТОЧНИК: Hollingsworth, 1965, p. 8–11.
Холлингсворт учитывает только законных детей, но указывает, что доля незаконных детей была невелика, составляя менее 10 % от общего числа.
Такая чрезмерная смертность в относительно молодом возрасте была одной из причин низкой чистой фертильности аристократов. Так, в самый ранний период, по которому мы можем оценить фертильность, — в 1480–1679 годах — аристократия, несмотря на свое привилегированное социальное положение, была едва в состоянии поддерживать свою численность. Лишь после 1730 года, когда доля насильственных смертей снизилась до уровня, несильно превышавшего аналогичный уровень для населения в целом, ожидаемая продолжительность жизни у аристократов превысила ожидаемую продолжительность жизни среднего англичанина. И лишь в этот поздний период аристократы наконец добились более значительного репродуктивного успеха, чем в среднем по стране.
Итак, мы видим, что в таких оседлых аграрных экономиках доиндустриальной эпохи, как Англия, наибольшего репродуктивного успеха с древнейших времен, по-видимому, добивались те, кто наиболее преуспевал в экономической сфере и избегал занятий, связанных с риском насильственной смерти. С тех пор как возникли институционально стабильные аграрные общества с частной собственностью на землю и на капитал и безопасной передачей состояния от одного поколения к другому, репродуктивный успех в первую очередь выпадал на долю тех, кому сопутствовал и экономический успех, и в частности тех, кому удавалось накопить значительное состояние.
МАЛЬТУЗИАНСКИЕ НОЖНИЦЫ
Содержащиеся в завещаниях сведения о размере состояния и роде занятий в сочетании со сведениями из приходских книг позволяют установить зависимость уровня рождаемости и уровня смертности в Англии в XVII веке от величины дохода в широком диапазоне доходов, за исключением беднейших семей. Доход каждого завещателя вычислялся сложением дохода от активов с величиной вероятного заработка, зависящего от рода занятий. На рис. 6.7 изображены эти кривые для Англии около 1630 года. Наличие «мальтузианских ножниц» очевидно. При уровне дохода, равном доходу сельскохозяйственного рабочего, рождаемость едва превышала смертность. Предполагаемый уровень рождаемости, составлявший 29 человек на 1000, был весьма низок для доиндустриальной эры. У тех же, кто входил в группу с самыми высокими доходами — со средним предполагаемым доходом примерно в 150 фунтов на семью в год, что более чем пятикратно превышало средний доход по стране, — предполагаемый уровень рождаемости приближался к 50 на 1000, что близко к максимальным значениям рождаемости для доиндустриальной эпохи. Поскольку предполагаемый уровень смертности в этой группе с наибольшими доходами составлял лишь 24 на 1000, то предполагаемые темпы роста численности этой группы достигали 2,6 % в год.
РИС. 6.7. Функции уровня рождаемости и уровня смертности в Англии около 1630 года
Таким образом, нет никаких признаков того, что даже доиндустриальная Англия в период 1600–1800 годов сумела вырваться из мальтузианской ловушки. Из кривых, изображенных на рис. 6.3, следует, что любое существенное повышение среднего дохода незамедлительно приводило к быстрому росту населения.
ПРИЧИНЫ СМЕРТНОСТИ
Предположение о том, что в институционально стабильных оседлых обществах репродуктивный успех определялся совершенно иными факторами, чем в сообществах, занятых охотой, собирательством и подсечно-огневым земледелием, подтверждается изучением смертности в современных нерыночных обществах и в сообществах собирателей. Смерть в результате несчастных случаев и убийств составляет в этих обществах поразительно большую долю от общего числа смертей по сравнению с оседлыми аграрными обществами и с современными обществами.
Отчасти такая ситуация обусловлена образом жизни в древнейших обществах. Члены кочевых сообществ собирателей всегда подвергались повышенному риску смерти в результате столкновений с опасными животными, жажды, падений и т. п. Однако еще больше людей погибало не от несчастных случаев, а от рук других людей. Вопреки романтическим представлениям о благородных дикарях кровавые конфликты между племенами собирателей и внутри этих племен, по-видимому, происходили очень часто.
В табл. 6.3 приведены данные как по общему уровню смертности среди мужчин в современных сообществах охотников и собирателей (на 1000 мужчин в год), так и по уровню смертности, вызванной несчастными случаями и убийствами. Полные сведения по всем причинам смерти имеются у нас лишь для немногих сообществ собирателей, а небольшой размер этих групп предполагает сильные случайные колебания причин смерти за период наблюдения. Тем не менее из этих наблюдений следует, что убийства (включая межгрупповые конфликты) служат причиной смерти 7-55 % мужчин из этих общин, давая в среднем 21 % смертей. Чем вызван такой высокий уровень насильственной смертности мужчин из сообществ собирателей, не вполне ясно. Возможно, отчасти такая ситуация объясняется отсутствием юридических институтов, которые бы позволяли улаживать конфликты, не прибегая к насилию. Однако ниже мы убедимся в наличии возможности того, что члены давно существующих сообществ собирателей по своей природе — может быть, даже генетически — более склонны к насилию.