Вещи у меня есть, бытовые трудности напрягают гораздо меньше, чем соседство мужа... да и небольшая денежная заначка имеется. Поживу, приду в себя, а потом и решу, что делать.
Постояв возле колыбели со спящим сыном, вздыхаю и иду на кухню. Пока завариваю травяной чай из успокоительного сбора, грустно вспоминаю свою вчерашнюю выписку из роддома.
Самоуверенный Князев превратил этот день в самое настоящее красочное шоу напоказ, иначе и не скажешь. Такой уровень праздничного великолепия с размахом я видела только на нашей свадьбе. И сейчас было что-то подобное, только урезанное во времени.
Специально арендованный ярко-синий автомобиль премиум-класса, утонувший в цветах и разноцветных воздушных шарах... поздравительные транспаранты... профессиональные музыканты с мини-оркестром, обрушившие на уши всего роддома усладу живой весëлой музыки...
Даже небольшой салют был.
Ну и подарки для родильного отделения, куда же без них. Причем без разбора — и простым сотрудникам, и приятно изумившимся беременяшкам-мамочкам в палатах.
Последние были в таком восторге от этих симпатичных маленьких пустячков с мягкими игрушками и шоколадками, что я была почти счастлива спрятаться в машине вместе с сыном от их многоголосых поздравлений и благодарностей. Потому что для меня выписка из роддома больше уже не казалась праздником, который я когда-то наивно воображала в своих доверчивых глупых мечтах.
Наверное, прежней влюбленной доверчивой Даше вся эта романтика действительно понравилась бы. До восторга, до щенячьего счастья...
Но той Даши больше нет.
Она умерла и рассыпалась в прах, когда увидела своего любимого с другой. Без прикрас, во всей его эгоистично потребительской пошлости.
И Князев вряд ли понимает сейчас, что этим торжественным пафосом он вовсе не открыл всë с чистого листа между нами, а только... усложнил. Обманул сам себя, совесть заглушил. Если она у него вообще имеется, конечно.
Задумавшись об этом, стою и механически помешиваю чай в кружке. Слушаю, как звякает серебристая ложечка в маленьком успокоительном водовороте... и вздрагиваю, когда мою талию обхватывают крепкие загорелые руки мужа.
Прижавшись к моей спине всем телом, он вкрадчиво шепчет на ухо:
— Я не успел пожелать тебе доброго утра, маленькая...
Потом легким нажимом большого пальца поворачивает мое лицо к себе и крепко целует. Прямо в губы.
На одну секунду я вся деревенею.
Слишком много эмоций. Слишком много Князева.
Не знаю, что делать — то ли крикнуть ему в лицо: «Не смей меня трогать, я всë вспомнила!», то ли отвернуться, как ни в чем ни бывало. Внутри вспыхивает слабый жар чувственного волнения... чтобы тут же погаснуть под леденящей вспышкой воспоминания о его секретарше.
И от этого противоречия — физического и душевного одновременно, — меня трясет.
Князев углубляет свой поцелуй, поймав мою дрожь и мягко разворачивает к себе. Я быстро упираюсь руками в его грудь, собираясь оттолкнуть — изо всех сил, наплевав на свою трусливую «амнезию»...
...но внезапно в глубине прихожей раздается тихая трель дверного звонка, сигнализируя о нежданном утреннем госте.
— Как невовремя, — морщится муж, выпуская меня из объятий, и легонько гладит по щеке. — Не напрягайся так, Даш. Я понимаю, что тебе пока нельзя. И что ты немного... растеряна. Из-за травмы. Подожди минутку, сейчас спроважу гостей и поговорим об этом.
То, что поставленную задачу насчет «спровадить» он вдруг решил резко отменить, я понимаю уже в следующую минуту. Когда сразу же вслед за щелчком открывшегося замка раздается звучно-снисходительное и очень красивое грудное контральто моей свекрови. Только она всегда зовет своего сына полным именем с еле заметным словацким акцентом.
— Доброе утро, Владан. Не ждал так скоро? Ну ничего. Я решила сюрприз сделать. Тем более, что и так собиралась на внука посмотреть. Поздравляю, мой дорогой.
— Здравствуй, мама. Благодарю, — безупречно вежливо произносит Князев, но я так хорошо знаю все его интонации, что отчетливо различаю в голосе признаки скрытого неудовольствия. — Проходи.
Звонкий цокот женских каблучков в прихожей почему-то кажется мне слишком... многочисленным. Как будто там вовсе не одна пара женских ножек прогарцевала, а как минимум, две.
И эту мою мысль свекровь тут же подтверждает, объявив:
— А я не одна приехала. Узнаешь свою подругу детства? Она горела желанием тебя повидать и поздравить. Кроме того, я случайно узнала, что ты подыскиваешь сейчас новую секретаршу, не так ли? Это прекрасная кандидатура, Владан. А главное — свой человек, а не со стороны. Проходи, Марочка.