Интересно, какому несчастному из офисных сотрудников не повезло отмывать эти злополучные туфли от рвоты обманутой жены?
— Даша, давай ты присядешь на кресло. Нам надо поговорить.
Князев направляется в сторону моего окна в гостиной. Медленно, очень медленно... как будто опасается, что я заору и, ну не знаю... выпрыгну в это самое окно, например. Или сделаю еще что-нибудь типично-истерическое или неадекватное, свойственное некоторым женщинам в период беременности.
Но мне не хочется сейчас ни орать, ни рыдать.
Самый страшный момент осознания я уже пережила тут, в полном одиночестве. У меня на это было несколько долгих, мучительно долгих часов. Всë это время я лежала ничком на кровати, обнимая подушку и оплакивала своë погибшее женское счастье.
Тихо оплакивала... очень тихо. Чтобы мой малыш под сердцем не испугался громких рыданий.
А когда самые бурные эмоции отступили, я заставила себя встать, умыла распухшее от слëз лицо в красных пятнах и даже съела что-то легкое через силу. Потому что, хоть аппетита и не было от слова совсем, желудок всë равно сводило спазмами голода. Заодно и максимально разрешенную дозу успокоительного приняла.
Так что зря Князев ждет от меня скандала или какой-то безумной реакции.
Не дождется. У меня на это тупо нет сил, одна лишь токсичная апатия. И неважно, что рядом с ним сердце по-прежнему сжимается от боли.
— Хорошо, — соглашаюсь я с покорным безразличием и плетусь к ближайшему креслу. Залезаю в него с ногами и поджимаю под себя колени. — Я тебя слушаю.
О чем говорить сейчас с этим предателем?
Не знаю. Лично мне нечего пока ему сказать. Просто потому, что я растеряна и не знаю, что делать.
Хотя вариантов у меня есть несколько. Они крутились у меня в голове весь последний час, когда я стояла у окна и топила своë горе в холодных сумерках.
Вариант первый. Топать ногами и кричать о разводе.
Отметается. Поддаться истерике — это значит расшатать свое и без того хрупкое эмоциональное состояние. Опасно. Нельзя перед родами так себя вести — вдруг будут последствия. Ведь на мне огромная материнская ответственность за здоровье нежной младенческой жизни.
Вариант второй. Заставить себя проглотить его измену и якобы «простить».
Тоже мимо. Это себя надо не уважать, чтобы допустить подобное унижение!
Ладно бы слухи... но я же своими глазами видела мужа с расстегнутой ширинкой и его чрезвычайно «трудолюбивую» коленопреклоненную секретаршу на полу! Видела, как он кончил ей прямо в рот и заставил всë проглотить... а она и рада была стараться. Не только не сопротивлялась, но еще и жадно вцепилась руками в его бедра, как будто боялась, что конфету какую-то отнимут.
Господи, как же это... отвратительно!
Отвратительно наблюдать, как муж испытывает желание к другой женщине..! При одном только воспоминании в груди снова нарастает атомный взрыв из страдания, ярости и жгучей ревности.
Хватит! Нельзя думать об этом, иначе можно сойти с ума. Это кошмар, страшный сон, чужая параллельная реальность. А в моей реальности надо просто найти решение, как дальше жить...
Какой есть еще вариант?
Вариант третий. Откровенно поговорить с ним, рассказать о том, как больно и страшно от его предательства. Выяснить, какой он видит нашу дальнейшую жизнь и что намерен предпринять, если хочет спасти семью.
Разумно. Очень разумно. Но... я не смогу. Просто не смогу сейчас заставить себя излить ему свою раненую душу. Наверное, кому-то такой способ и подошел бы...
Но есть такой тип женщин-интровертов, которые реагируют на боль очень просто и примитивно. Как устрицы с нежной плотью, в которую ткнули чем-то острым. Они сразу же инстинктивно захлопываются.
Мгновенно, намертво и очень, очень надолго.
И те, кто их ранил, должны очень сильно постараться, чтобы «устрицы» снова добровольно открылись в их присутствии.
Понятно, что эгоистичные мужчины обычно предпочитают не заморачиваться. Не задумываться о последствиях и о том, что натворили. Никто не хочет усложнять себе жизнь. Потому и столько разводов вокруг.
Так что быть такой вот «устрицей» в браке с неверным мужем-эгоистом — это, считай, приговор. В первую очередь — приговор браку.
Эти три варианта я долго тасовала и примеряла на себя, но ни на одном из них остановиться так и не смогла.
А потом глубоко задумалась о предстоящих мне родах да и просто о врачах... и вдруг почему-то вспомнила, как они действуют, когда сталкиваются с необратимым случаем гангрены в руке или ноге.