«Вот в чем дело!» — триумфально подумала она. Ему никогда не приходилось соперничать с братом или сестрой за внимание, и он просто не знал, как вести себя с детьми. Все, что ему нужно, — немного времени, чтобы свыкнуться с мыслью. Для этого у них осталось семь месяцев.
Машина помчалась по Грин-стрит, со свистом обгоняя такси и громыхающие автобусы, словно участвовала в гонке. «А ты неплоха, Бесси, когда разгонишься, — ласково пробормотала она. — Но мне, наверное, придется обменять тебя на что-то более подходящее для ребенка или, по крайней мере, на что-то с более мягкой подвеской».
Приемная врача была переполнена, когда она добралась туда. Две уставшие мамаши пытались успокоить малышей, а пожилой мужчина с частым сухим кашлем занял сразу два сиденья. Мрачный подросток бунтовал, настаивая на том, чтобы самому идти к доктору.
— Я уже не ребенок, — шипел он на свою мать.
— Тогда перестань вести себя как ребенок, — пробасила она в ответ.
Он стал розовее, чем воспаленные прыщики на его безволосом лице, когда заметил, что Джо смотрит на него.
Та схватила со столика журнал с загнутыми краями и втиснулась между подростком и одной из мамочек.
Здесь ей, похоже, предстояло долгое ожидание, судя по изможденным лицам сидящих в очереди. Ну и пусть. Было всего лишь начало четвертого, и она только что узнала самую великолепную новость в мире, поэтому просто не могла жаловаться на бестолковое сидение. Она не могла жаловаться ни на что.
Ей до смерти хотелось рассказать о ребенке Ричарду. Хотелось рассказать о нем всем в приемной. Но вместо этого она переключила свое внимание на выпуск «Эль» годичной давности и стала бегло просматривать страницы придирчивым профессиональным взглядом.
Джо больше не могла смотреть на публикации, предназначенные для женщин, не задумываясь над тем, будет ли в «Стайл» смотреться вкладка с таблицей калорий и тремя страницами, посвященными путешествиям или чему-нибудь еще.
Она как раз с ужасом читала всесторонний доклад о раке шейки матки — тот тип статьи, который однажды станет ее достижением в очередном выпуске «Эвривумен»[21] — когда в приемную зашла женщина с ребенком, лежащим в люльке-кенгурушке у нее на груди.
Джо внимательно рассматривала их, не пропуская ни одной детали. Малышка, одетая во все розовое, что ужасно шло к ее румяным мягким щечкам, очевидно, спала, пока ее не разбудил шум в приемной.
Она моргнула длинными темными ресницами и посмотрела на маму огромными глазами, улыбаясь во весь свой беззубый рот, в то время как мама бормотала ей что-то успокаивающее.
Джо перестала дышать, глядя на эту парочку. У нее был миллион вопросов, которые она хотела задать, но она не сказала ни слова. Это было то, чего она хотела. Джо наблюдала, как мама нежно поцеловала пушистую макушку малышки. Эти узы между матерью и ребенком, любовь, в которой было больше святости, чем в любой церкви… И скоро ей самой предстояло испытать это.
Джо вновь погрузилась в изучение журнала. Она обнаружила, что гламурный розовый был в моде, а черный — наоборот, и что любой, кто надел бы в прошлом году непрозрачные черные колготы, был бы арестован модной полицией. Затем она приступила к чтению давнего номера «Хэлло!» и, рассматривая фотографии со свадьбы Майкла Джексона, вдруг услышала, что доктор называет ее имя. Боже, спасибо тебе! Еще одна страница о содержимом шкафа Синди Кроуфорд и ее великолепном чувстве стиля — и Джо непременно сошла бы с ума.
В последний раз, когда она была на приеме у врача, ее подкосил особенно коварный желудочный грипп и ее чуть было не стошнило на дорогое напольное покрытие кремового цвета. Сегодняшний визит, к счастью, был совершенно по другому поводу.
— Я беременна. — Она знала, что эти слова заставили засиять ее глаза. — Я подумала, что мне нужно профессиональное мнение, хотя уже сделала тест и он был положительным. Такие тесты надежны, доктор Дели? — обеспокоенно спросила Джо.
— Если их правильно использовать, то они великолепны. Но я бы сделал еще один тест.
Спустя десять минут доктор уже уточнял сроки и говорил о диетах и дополнительном приеме фолиевой кислоты.
К тому времени, когда Джо повернула ключ в замке своей входной двери, было около шести часов вечера. Она не могла дождаться, когда сможет сделать себе огромную чашку сладкого чая. Джо включила электрический чайник и занялась инспекцией холодильника.
Два сморщенных помидора, один неприглядного вида кабачок, выскобленная баночка меда с крошками на дне, наполовину пустая банка бобов и упаковка плавленого сыра, покрытого зеленой пушистой плесенью, укоризненно смотрели на нее из его недр.