(Кстати, стихов не пишу, не цепляйтесь.)
Так вот, Машка возлежала на моем шикарном подоконнике, а Черноухов учил собаку приносить газету. Поставил в центре двора, у самых качелей, нашу умную Меланию Сидоровну, а сам прятался за лавкой. По его сигналу старушка доставала из сумки газету и, подражая письмоноше Зине, тоненьким голоском приказывала растерянной собачьей морде: «Ну, че уставился? Бери прессу — и вперед! К хозяину бегом, чучело морское…».
И он принес! Принес эту газету…Машке! Она перегнулась — и забрала ее. Оба они неравнодушны к моей сестре: Петька и его собака.
Вечером он опять слонялся возле наших окон. Машка мечтательно глядела на закат: только что проводила Андрэ и ждала Катьку, чтобы посплетничать вдоволь.
— Не нравится мне ваша компания, — бубнил за стеной Черноухов. — Театр — это обман. Давай лучше возьмем пацана — и съездим в Заозерное, к маяку. Там тихо: все курортники на городских пляжах.
Машка раздражена (я чую это по голосу).
— Запомните, Петр. Во-первых, никакого Заозерного; во-вторых, с чего вы взяли, что его надо хватать и куда-то везти? Он — не на каталке, а на вполне себе приличном транспортном средстве с электромоторчиком. Хотя предпочитает механическую тягу…Но это — для развития рук. Он же пловец. Руки для него — все! И потом…
(Ага! Вот что ее действительно беспокоит…)
— Если театр — обман, то почему вы туда ходите?
— А я и не хожу! — Взбрыкивает Петька (ну не тянет он на солидного Петра). —
А Машку — несет:
— Обман со сцены — РОДНЕЕ, чем такой же с экрана?.. (И вдруг: глупым Катькиным голосом.) — Живой актер, живая сцена…Магия пустого зала. Ах!.. И руку пожать кумиру, да? Он — в рыцарских доспехах, прекрасный как Аполлон…Завтра он принесет мне цветы в костюме символа года…
— В «собачьем», что ли? — Оживляется Черноухов.
— Мама Андрея — костюмер в «Волшебном Очаге». А что касаемо собаки, так его лучшая роль, с вашего позволения, именно собака. Артемон, если вам это что-то говорит.
— А этот — Аполлон?
— А этот Аполлон — концертный номер. Всего лишь. «Ты — изо льда, моя Изольда! А я — твой преданный…». В общем — это вам не интересно.
— Цветы притащит в зубах. Понял.
…Но обманывали не только его (я заметил, что это — ужасно заразительная вещь.)
Была как раз пятница в тот вечер — и мы нежно обнимались с родителями по видео-звонку. Половина из нас была счастлива. Они что-то там радостно тарахтели, а я все глядел на нездешнее солнце, нездешние облака (плывущие к далекой полузаснеженной горе), а еще — на смуглых людей, которые стояли за плетеным заборчиком — и чему-то радовались, хлопая в ладоши. И я мучительно хотел — ТУДА, к ним, ко всем сразу.
…Однажды, во время внезапной краткосрочной побывки, Дрон Большое Ухо (еще из моих прозвищ) подслушал замечательную родительскую беседу.
— Мы сейчас в спокойной африканской стране, — настаивала мать вполголоса. — Мы бы могли забрать Даньку. Он бы так и учился дистанционно, а плавать мы бы возили его на океан. За девочкой приглядывали бы Миллеры: все-равно она там пасется…
Они думали, что я давно заснул в этой чертовой коляске.
А я — не заснул. Я сразу представил СВОЮ Африку — и жгучую, до любовного томления, жизнь. Настоящую жизнь: со всеми этими попугаями, бегемотами, орущими макаками. Ранчо на утренней заре — и целый табун, из которого я выберу себе жеребенка (уже проходил иппотерапию: это гораздо круче, чем плавание).
Я все это представил — и взвыл! Я ревел внутри себя. Потому что никто и никуда меня не возьмет.
И папа (вернее: Родитель№ 2) сказал:
— Мы сейчас хорошо укладываемся в кондиции. За ребенка — дополнительная плата. Зачем нам лишний расход?..Мы решили собирать деньги — или их тратить? Одна поездка к океану обойдется…
И я заткнул уши. Все остается прежним: «поняшка» — и прикрепленная к ней сестра (для ухода и кормления). Не будет мне Африки, ничего не будет…Сгиньте, ранчо и макаки. Прочь с моих глаз, бестолковая черная прислуга. Ноги же есть — ступайте куда-нибудь. Я не просто сын Лучших в Мире Родителей (об этом зудит Седая Дама); я — и сам лучший в мире Источник Экономии. Надеюсь, эти трудолюбивые люди купят вскоре искомую квартиру с большими потолками. И — подальше от нас.
Я знаю, о чем вы сейчас вздыхаете, ЛЮ-Ю-ДИ! Что я — злой, завистливый, неблагодарный. И у меня нет к ним жалости.
Вы правы. Нет.
Я ее УТОПИЛ.
Победитель местных дур: Леха Брасович Шампур
Однажды (это было еще до моей «спортивной карьеры») Седая Дама загнала меня в Уютный Переулок (на ее «супер-ракете» — это запросто: такие делают в Швейцарии и только по заказу). Седая Дама, значит, затиснула меня в этот Уютный, и я на своей тарахтелке никуда не скрылся. Да и не пытался, в общем.