В моей истории болезни первые записи о поражении мозга были сделаны в 2002-м, а также сообщалось, что вплоть до 2004-го наблюдалось ухудшение. Что вызвало эту катастрофу? Врачи отмечали, что исследовалась возможность интоксикации из-за антиретровирусной терапии. По каким-то непонятным для меня причинам, таким как отсутствие опухоли в мозгу, которая бы давала такой результат, они допустили, что отравления не произошло и, так как не было обнаружено ни кисты, ни инфекции, они пришли к выводу, что, вероятно, имеет место классический случай повреждения мозга при ВИЧ.
Мне пришлось повторить все анализы, которые уже делали, по меньшей мере, раз 15, потому что новое оборудование было куда более современным. От слишком рискованной биопсии мозга решено было отказаться, вместо этого было рекомендовано новое лекарство «Стокрин», которое, как говорили, будет сдерживать продвижение вируса в мозг. «Мы не волшебники и не можем творить чудеса. Ваше состояние необратимо, постарайтесь окрепнуть к Рождеству, если сможете», – диагноз, который опять обрушили на меня. Был ноябрь 2004-го, и вот чудо, когда я прекратила принимать «Криксиван» и переключилась на «Стокрин», моя нервная система начала восстанавливаться. «Впервые с тех пор, как ты заболела, мы празднуем Рождество как нормальные люди», – радостно заметил мой брат за рождественским столом. А в феврале 2005-го я опять появилась в школе танцев.
На самом деле, лекарство «Стокрин», которое было менее токсичным, чем предыдущие препараты (оно не относилось ни к ингибиторам протеазы, ни к категории АЗТ), позволило мне восстановиться от их отравляющих эффектов, которые врачи, лечащие СПИД, приписывали «ВИЧ-инфекции». Единственным очевидным побочным эффектом было то, что у меня появились неправдоподобно живые сны, с яркими картинами ужаса, погони и смерти. Они были настолько реальны, что когда я просыпалась от испуга, мне требовалось некоторое время, чтобы осознать, что это был всего лишь сон.
Это продолжалось несколько месяцев, но, по крайней мере, я чувствовала, что медленно заполняю провалы в памяти. В моем мозгу вновь появлялись картины из прошлого вместе с фактами, информацией и именами. Удивительно, как много вещей я могла вспомнить из прошлых, стертых периодов времени. Была ли я теперь вне опасности? Я не могла быть в этом уверена, оценивая свое новое состояние. Я опять могла водить машину, делать гимнастику, танцевать, совершать длительные прогулки. Но мое тело не полностью восстановило свою форму. Липодистрофия все еще оставалась в некоторых местах. Также моя голова часто становилась тяжелой, и отдыхать было трудно. Это было еще одним разочарованием для меня.
В то Рождество неожиданно умер мой отец. И хотя у него было больное сердце, его убил рак, причем всего за один месяц после постановки диагноза. Мы так и не открыли ему правду о моем состоянии. Мог ли он об этом узнать? Это несчастье все изменило для нашей семьи. И мой брат предложил сделать что-то действительно необычное. «Как насчет создания веб-сайта, чтобы ты могла обратиться к другим?» Через два дня после похорон первые шаги были сделаны. Мы нашли идеального партнера – коллегу моего брата по имени Манос Вассилакис – и заключили соглашение. И к Новому Году стартовал мой сайт http://www.hivwave.gr/
То, что произошло потом, кажется совершенно невероятным, как будто мой отец с небес мог влиять на это.
Глава 4. Апокалипсис: Как мне удалось выжить
1. Первая надежда
Мое присутствие в Интернете в качестве ВИЧ-позитивного журналиста, задающего дерзкие вопросы, быстро принесло свои результаты, главным образом после того, как я обнаружила веб-сайт http://www.peaceandlove.ca/ и получила письмо от 45-летнего канадского веб-мастера Жиля Сент-Пьера. С его появлением в Афинах в моей жизни произошла большая перемена, это было 23 апреля 2006 года. Я вовсе не ожидала, что он спасет меня, но жизнь в новой реальности была похожа на сон. То, что мой новый друг уже написал для меня, было исключительным; вот, например, одна из его цитат: