— Но все же по-прежнему останется в нашей семье, Марья Антоновна.
— А семья ваша какая? — Она с хрустом разломила мельхиоровыми щипчиками клешню омара. — Что есть такое ваша семья, Костя, можешь мне сказать? Молчишь, не можешь. Отец твой, конечно, в делах фору бы всем нам Дал, а вот в личной своей жизни путаник был еще тот. Сколько раз я ему говорила — уймись. Не унимался. Юбки его просто с ума сводили, справиться с собой не мог, что ли? Ни одной ведь не пропускал. Ни одной! Ну ладно — жены, но ведь, кроме жен-то, еще… Эта, которая экономкой-то у вас была, домработницей… Варька-то, Варвара.., так и живет у вас по-прежнему?
— Живет.
— На твоем месте я бы ее вон в двадцать четыре часа, интриганку.
— Я не могу, Марья Антоновна. Отец так хотел.
— Не можешь. Конечно, ты не можешь… Ах, сынок. — Марья Антоновна усмехнулась печально. — Если бы только знать вперед, каким боком жизнь повернется. И надо ли вообще столько жен, столько мужей, столько детей… Не лишнее ли это? Ну что же, скажу тебе одно: что бы ни решило собрание акционеров, я целиком на твоей стороне. Получается пока, что и на стороне интересов вашей семьи. Обязательства свои наш банк выполнит. Ну, дальше, на перспективу, учитывая интерес красноярского консорциума и открывающиеся возможности… Надо вести дела так, чтобы контрольный пакет акций избежал дробления по этому вашему столь непродуманному завещанию и по-прежнему оставался бы в одних руках.
— Чьих? — спросил Константин.
— Твоих, других кандидатур у меня нет. — Марья Антоновна проглотила шарик икры. — Вкусно тут готовят. Очень вкусно.
— Когда назад вас ждать?
— Думаю, дня три на все мне потребуется. Ну и ты с похоронами управишься. Что ты на часы поглядываешь? Торопишься куда-то?
— Нет, что вы, Марья Антоновна. Просто я должен на обратном пути захватить домой врача. Врача мы решили для Левы пригласить. Пугает он нас просто.
— Не оправился еще?
— Нет, что-то с ним творится. — Константин вздохнул. — Даже не знаю, что делать. Теперь вроде получается, он — мой сын. Я решил врача хорошего детского пригласить, мне порекомендовали внучку академика Картвели, вроде бы она дельный специалист по детской психике.
— Правильно. — Марья Антоновна с треском сокрушила щипчиками красный панцирь омара. — Правильно решил. Пусть врач его понаблюдает. Теперь даже эти вопросы на тебе. А своего-то когда ждете?
— Еще только седьмой месяц. — Константин покраснел. Краснел (и это было его большой проблемой) он часто, пламенно, как мальчишка. Неожиданно, предательски, по разным поводам — например, когда речь заходила о беременности его жены. — Жека со всеми нашими бедами что-то чувствует себя неважно. Боюсь, как бы на ребенке это не отразилось.
— Ничего, выдержит твоя Жека. Свози ее в Куршавель на недельку, в Баден-Баден. Славная она у тебя. Сестра Дуня тоже славной была, только уж больно шебутной. Все жить торопилась. И все по-своему, по-своему. Мужа себе какого-то нашла непонятного, совершенно не из нашего Круга… Ну, мало ли, что он известен. И какая же это известность? Кто сейчас в эти шахматы играет, где, кроме как у Илюмжинова? Хоть развестись догадалась вовремя. За сына вон потом как воевала… Слушай, а что по этому поводу милиция говорит? Ну, насчет всего этого.., насчет убийства ее?
— Говорят, что подозревают дорожное нападение. Что кто-то хотел завладеть ее машиной.
— Люди пошли — зверье, ворье. — Марья Антоновна мяукнула щипчиками по крахмальной скатерти. — Не то что за машину, за десятку зарежут, скоты. Слушай, Костя, я вот что подумала.., ну, по поводу этой Дуниной войны с мужем за Леву. Константин мне еще когда говорил, что он, муж, вроде бы хочет забрать у нее мальчика насовсем.
— Когда он вам это говорил?
— Да вот как виделись мы с ним в последний раз, примерно за неделю до смерти его. Сильно он чем-то был встревожен, озабочен.
— Встревожен? — Да, я еще успокаивала его, спрашивала, когда отдыхать думает ехать, куда. Он только грустно так улыбнулся, а в глазах — тревога.
— А про Волгоград отец вам ничего не говорил? — спросил Константин.
— Про Волгоград? Нет. А что там — в Волгограде?
— Нет, ничего, я просто подумал… Он ведь с вами по всем вопросам советовался.
— Да по каким вопросам-то? — Марья Антоновна пристально посмотрела на него через стол. — Я про мужа сестры твоей говорила. А ты про что?