— Ну? Что надо? — Катя старалась, чтобы ее не заглушал фен.
Треск, тишина.
— Долго будем молчать? Вообще, как не стыдно быть таким подлым, бессовестным негодяем?
— Это я — бессовестный негодяй?
Катя вздрогнула: а это не муж. Это совсем другой человек звонит.
— Ой, Никита.., ты?
— Я. Почему это я негодяй?
Начальника отдела убийств Никиту Колосова (а это был именно он) Катя видела примерно дней семнадцать назад, когда радостно сообщила ему (дело было в коридоре главка), что уходит в отпуск (наконец-то!) и улетает с мужем в Сочи.
— В Сочи в ноябре? — мрачно хмыкнул Колосов. — Это он тебе идею подал?
За все годы знакомства Колосов (кстати, старый приятель Мещерского) ни единого раза не назвал Катиного мужа (с которым наотрез отказывался знакомиться) по имени — только словцом «он».
Сочи в ноябре были идеей Кати. Но Колосову она в этом не призналась. Расстались они сухо. Правда, все это: их разговор, прощальное «ну пока, Никита» — Катя скоро выбросила из головы. Звонков в отпуске она не ждала, тем более от начальника убойного отдела. И вдруг…
— Никита, прости, я ошиблась. Тут кто-то все время тоже ошибается. — Катя придумывала на ходу. — Я сейчас дико занята. Ты как? Нормально? Я тебе потом позвоню, ладно? Как-нибудь потом.
— Катя, я тебя должен срочно видеть.
«Ба, — подумала Катя. — Этого еще не хватало. И день сегодня будний, и утро на дворе, и он вроде трезвый… Впрочем, у них там по голосу не поймешь».
— Никита, я не могу, я занята. Если хочешь, мы увидимся потом.., как-нибудь.., в кафе или…
— Да какое, к черту, кафе! — рявкнул Колосов. — Дело срочное, не терпящее отлагательств. Ты должна приехать сейчас. И вот еще что: разыщи срочно эту свою подругу Нину.., как ее.., ну, подружка у тебя — доктор, врач. Черненькая такая, вы с ней в Май-Горе на даче вместе были. Она нам тоже срочно нужна.
— Кому это вам?
— Мне, — отрезал Колосов. — Все, приезжай, жду в управлении.
Катя ошарашенно смотрела на телефон.
— Что у нас случилось? — спросил Иннокентий, делая последний штрих укладки.
— Ему зачем-то потребовалась Нинка, — пробормотала Катя.
— Кому? — Иннокентий олицетворял легкомыслие и шарм.
У Кати едва не сорвалось с языка: человеку, еще восемнадцать дней назад казавшемуся тайно в меня влюбленным. Она глянула на себя в зеркало: оттуда ответила взглядом незнакомка — плод вдохновения парикмахера-стилиста, мага и чародея. «Ах, вот вы какие все, — вспыхнула Катя. — И этот туда же. Ну, я вам всем покажу».
Глава 4. «ШКОДА» В КЮВЕТЕ
Для начальника отдела убийств московского областного ГУВД майора милиции Никиты Колосова вся эта история началась намного раньше. Звонок Кате был следствием целой цепи событий, начало которым положила та ночь на Кукушкинском шоссе. 10 ноября — День милиции, единственный праздник, который Никита Колосов отмечал наряду с Новым годом и Днем Победы, — начался как самые обычные рабочие будни, но продолжился несколько лучше: после обеда Колосов махнул в тир, потренировался в стрельбе, позанимался в спортзале на силовых тренажерах, поплавал в бассейне.
Объявился старинный кореш Николай Свидерко, хлебосольно, лукаво начал соблазнять выпивоном, зазывая к себе в гости вечером. После развода он опять женился — на этот раз не на молоденькой свистушке-студентке, а на даме гораздо старше себя, деловой, хваткой, с квартирой и сыном-подростком.
Потом позвонила секретарша шефа Наташа и вкрадчиво сообщила, что у нее, мол, случайно оказалось два билета на праздничный концерт в министерстве. Пристальное внимание к своей персоне с ее стороны Колосов ощущал уже давно, билеты были явно предлогом познакомиться поближе. Но на концерты с попсой, даже посвященные Дню милиции, Колосов не ходил. А Наташа ему совсем не нравилась. Ну что тут поделаешь? Не нравилась. Поэтому, закупив по пути в супермаркете все, что надо к праздничному столу, он двинул в гости к другу Коле Свидерко любоваться на его новое семейное гнездо.
К одиннадцати вечера они с другом были уже хороши. Колосов, щурясь от сигаретного дыма, взял гитару. Жена Свидерко сидела напротив, слушала, вздыхала. Женщина она была симпатичная, сдобная.
— Голос у вас, Никита, неважный. Курите все небось, вон как мой. — Она как пацана потрепала Николая по стриженому затылку. — А поете ничего, с душой. Ну-ка давайте еще про клен ты мой опавший. Или из Высоцкого чего-нибудь.