— Стыдиться вам нечего. Вы же не стыдитесь, что чихаете и кашляете, когда грипп, а ведь на всех вокруг вирусы летят.
— Вы меня утешаете как маленькую.
Но ей было приятно, что он ее утешает.
Не как маленькую, а наоборот, как большую и разумную.
Она расслышала в его голосе интонацию, ласковую и бережную, так говорят с детьми и животными. И захотелось, чтобы он ее погладил — как маленькую девочку, как любимую собаку.
Она посмотрела на него снизу вверх. Она знала, что выглядит особенно трогательной и беззащитной, когда смотрит вот так снизу вверх.
— Значит, я ни в чем не виновата?
— Ну конечно!
— Значит, это как несчастье, да?
— Ну да, точно!
— Значит, я несчастная?
Он поперхнулся. Потом сказал каким-то старательно бодрым голосом, похоже говорят дети, когда хотят говорить с выражением:
— Не всякий, с кем случилось какое-то несчастье, несчастен вообще. Несчастье — это один эпизод, один случай, а кто несчастен — это надолго. С тобой несчастье — вот такой случай!
— Несчастный случай? Вроде как под машину попала?
— Вот-вот, вроде.
Вера поверила. Потому что ей хотелось поверить. Потому что это он говорил, а ему она верила. Потому что он снова обмолвился, сказал ей ты.
Если бы еще он сел рядом, поговорил о чем-нибудь немедицинском. Или ему не о чем с нею говорить? Неинтересно?
— Я тут в больнице и не знаю, что нового в городе. Что в кино, что в театрах?
— В театрах пусто по случаю лета, а в кино — ничего особенного.
— А я бы все равно сейчас пошла. Раньше и не ценила, что могу в любой момент пойти в кино.
— Это можно устроить в субботу или воскресенье. Оформлю тебе пробный отпуск.
О пробных отпусках Вера слышала. Уходящие в такой отпуск всегда держались гордо: это значило, что их скоро выпишут вообще. Вера обрадовалась, но все же ей захотелось притвориться сомневающейся, даже чуть недовольной: многолетняя привычка к кокетству.
— Пробный — это значит попробовать, действительно ли я выздоровела? Вдруг опять что-нибудь выкину, да?
— Это только предлог. Просто нет другого способа тебя отпустить на пару дней. А на самом деле не для пробы, а чтобы ты немного отдохнула от больницы.
Ей послышалась в его голосе легкая досада. Может быть, показалось? Но все равно она стала торопливо оправдываться:
— Это я так сказала, не обращайте внимания! Я с удовольствием! Большое спасибо!
— Значит, договорились. Ну ладно, отдыхай.
Он улыбнулся и вышел из палаты. Так и не погладил по голове. Но стал говорить «ты», кажется, твердо.
Вера не так уже и обрадовалась этому пробному отпуску. В один из дней — в субботу или воскресенье — он почти наверняка дежурит по отделению, они бы о чем-нибудь поговорили, может быть, он бы позвал ее в ординаторскую — ведь других врачей не будет. Побыть дома, конечно, тоже приятно, но вот если бы он к ней зашел как врач, может же он проконтролировать ее состояние?
Глава девятнадцатая
Виталий не решился сказать Вере сразу, что во время ее пробного отпуска они обязательно встретятся, пойдут вместе в то же кино. Хотя предлог был совершенно неотразимый: раз она проходит курс инсулина, врачебный контроль особенно необходим — бывают же иногда повторные комы. Поэтому инсулиновым больным давать отпуска вообще-то не было принято, и предстояло еще уговорить Капитолину.
Уговаривать Виталий решил начать на другой день с утра, но Капитолина сразу после пятиминутки ушла на на третье отделение — она состояла в комиссии по проверке повторных поступлений — и они все отправились проверять третье.
— Ну, там она чаю напьется, — сказала Люда. — А мы давай здесь сами. К чаю она извлекла из своей сумки коробку с пирожными.
— Чего это ты? — удивился Виталий. — В отпуск еще не уходишь.
— У меня новость. Капитолине еще рано объявлять, а тебе скажу, если не проговоришься.
— Ну?
— Уйду я скоро, наверное. Мне в Бехтеревском место обещают. Белосельский похлопотал.
— Поздравляю. А там куда?
— На девятое, где у них неврозы. Самое интересное отделение. Дебюты эс-цс-ха почти все у них. Это же моя тема: неврозоподобная форма!
Виталий поднял чашку с чаем.
— Ну давай, за неврозоподобную форму!
— Тебе тоже надо отсюда сматываться! Молодой мужик, а киснешь здесь. Вон как ты за эту Сахарову ухватился, а там такие каждый день поступают.
Виталий смолчал. Не объяснять же Люде, что не такие. А Люда все больше воодушевлялась:
— И диссертацию там люди делают за год или за два, а в нашей богадельне за десять лет не напишешь.