– Она не сказала. Но поторапливайся.
Жаннет захлопнула книгу и отложила ее в сторону.
– Пойду узнаю, что хочет эта старая перечница, и сразу вернусь.
Жаннет постучала в дверь кабинета и вошла. Директриса сидела за столом. Напротив нее, спиной к двери, сидел мужчина. Услышав звук открываемой двери, он поднялся и повернулся лицом к Жаннет.
– Bonjour, Жаннет, – сказал Морис.
Жаннет какое-то время смотрела на него, потом сделала реверанс, как того требовали школьные правила.
– Bonjour, papa.
Директриса улыбнулась. Она суетилась, как всегда, в присутствии родителей.
– Твой отец приехал забрать тебя в Париж, чтобы ты могла навестить мать и познакомиться с маленькой сестричкой. Правда, чудесно?
Жаннет посмотрела сначала на нее, потом на Мориса.
– Я не поеду. Мне надо заниматься.
– Но твоя мать хочет тебя видеть, – сказал Морис. – Она до сих пор в больнице.
– Я не хочу ее видеть, – упрямо ответила Жаннет.
– Не годится так разговаривать с отцом, – резко сказала начальница.
– Я не поеду, – упрямилась Жаннет.
Быстрое движение руки Мориса – и ее щека запылала от резкой пощечины. Она на секунду встретилась с ним взглядом и тут же опустила глаза, почувствовав, как краснеет щека и тело охватывает жар. Она стояла абсолютно неподвижно.
– Иди наверх, собери вещи и через десять минут будь готова, – приказал Морис.
Она не подняла головы, сказала с опущенными глазами.
– Да, – повернулась и вышла.
Морис повернулся к заведующей и виновато улыбнулся.
– Простите мне этот урок, мадам, но нынешним детям нужна жесткая рука. Когда мы были детьми, все было совсем по-другому.
– Я понимаю, господин маркиз, – поторопилась одобрить его заведующая. – Вы не поверите, как мы с ними мучаемся.
Кондуктор проверил билеты и вернул их Морису.
– Все в порядке, господин маркиз, – сказал он. – Вагон-ресторан начинает подавать ужин в шесть часов. Если я могу сделать ваше путешествие более удобным, пожалуйста, я к вашим услугам.
– Merci, – бросил Морис, давая ему чаевые.
Кондуктор ловко спрятал деньги и ушел, осторожно закрыв дверь их купе. Они сидели на диванчиках друг против друга и смотрели в окно. Морис взял газету и посмотрел на Жаннет.
– Можно устроиться и поудобнее, – заметил он. – Раньше полуночи мы в Париж не приедем.
Жаннет посмотрела в окно. Поезд начал подниматься в гору. Хотя было всего три часа дня, уже смеркалось. К тому же небо было покрыто тучами, ч время от времени шел дождь. Она потянулась за книгой, открыла ее и начала читать. Но взгляд перескакивал через строчки, смысл прочитанного ускользал. Через какое-то время она перестала читать, а только делала вид.
Почти час они просидели молча. Наконец Морис отложил газету и встал. Он пошел к небольшому туалету и открыл дверь. Не дав себе труда прикрыть дверь, он поднял сиденье унитаза и помочился.
Жаннет подняла голову от книги. На внутренней стороне двери находилось зеркало, а дверь была приоткрыта под таким углом, что она могла видеть, как струя жидкости с шумом вырвалась из него, как из огромного шланга. В этот момент он повернулся и встретился с ней в зеркале глазами. Жаннет почувствовала, что краснеет. Она упорно смотрела в лежащую на коленях книгу. Он вернулся и сел напротив.
Молча он достал из золотого портсигара сигарету, прикурил, не отрывая взгляда от Жаннет. На ней все еще была школьная форма – белая блузка и синяя юбка. Наряд довершали белые гольфы и черные туфли. В тусклом свете купе ее наряд казался нелепым. У нее была фигура взрослой женщины, и создавалось впечатление, что она пытается скрыть это под детской одеждой.
– Жаннет, – резко спросил он, – ты носишь белье, которое я тебе подарил?
Она не подняла глаз.
– Нет.
– Почему? – спросил он. – Разве я не велел тебе, чтобы ты всегда носила его в моем присутствии?
– В школе это запрещено.
– Сейчас ты не в школе, – сказал он. – Должна была надеть.
Она взглянула на него.
– У меня не хватило времени. Вы же дали мне всего десять минут.
– Белье у тебя с собой? Она кивнула.
– Да, в саквояже.
– Надень.
– Сейчас? – спросила она.
– Сейчас, – подтвердил он.
Она встала, сняла саквояж с полки и открыла его. Быстро достала черное шелковое белье и направилась к туалету.
Морис остановил ее.
– Нет, я хочу, чтобы ты переоделась здесь, в моем присутствии.
Жаннет молча посмотрела на него, потом перевела взгляд на открытое окно купе.
Он понял.
– Можешь задернуть занавеску. И запереть дверь. Девушка не двигалась.
Он угрожающе поднял руку, тогда она поспешно опустила занавеску и закрыла дверь. Потом повернулась к нему.
– Давай, – приказал он.
Она медленно расстегнула пуговицы блузки, сняла ее. Потом расстегнула юбку. Юбка соскользнула на пол. Она перешагнула через нее. Подняв одежду с пола, все аккуратно сложила и положила в саквояж. Повернувшись к нему спиной, она принялась расстегивать лифчик.
– Повернись и смотри на меня, – рявкнул он.
На секунду встретившись с ним взглядом, она снова опустила глаза, сняла бюстгальтер, а потом и трусики. Молча надела черный кружевной лифчик и прозрачные шелковые трусики. Наклонилась, чтобы взять блузку.
– Это не все, – сказал он. – А где пояс и шелковые чулки?
Она молча достала то и другое из саквояжа. Застегнула пояс на бедрах, села, чтобы надеть чулки. Немного погодя начала пристегивать резинки. Опять потянулась за блузкой.
– Нет, – сказал он. – Иди и сядь на свое место.
– В таком виде? – спросила она.
– В таком виде, – коротко бросил он. – Я скажу, когда можно будет одеться.
– Холодно, – пожаловалась она.
– Ничего, привыкнешь, – сказал он.
Жаннет молча опустилась на сиденье напротив него. Морис затянулся сигаретой, лениво выпустив дым через нос, продолжая разглядывать ее.
– Тебе этот лифчик уже маловат, – заметил он как бы между прочим. – У тебя тело шлюхи, как у твоей матери.
Она ничего не ответила.
– Раздвинь ноги, – резко приказал он.
Она машинально раздвинула коленки. Почувствовала, как тонкий шелк сдвинулся в сторону и опустила руку, чтобы прикрыться. Он ударил по руке, отбросил в сторону.
– Я тебе этого не позволял. – Неожиданно он рассмеялся. – А она у тебя большая и мохнатая, как у настоящей шлюхи. Или как у твоей матери.
Она почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Она крепко сикала губы, слезы катились и катились по щекам.
– Никак слезы? – насмешливо спросил Морис. Она молчала.
Он наклонился и внезапно сунул ей руку между ног. От неожиданности она вскинулась, но тут же ощутила горячую волну оргазма и, ослабев, откинулась на спинку сиденья. Он выпрямился и захохотал.
– Ну, совсем, как мать. Мокрые глаза и мокрая… Прозвучал первый звонок, приглашающий к ужину. Он встал, пошел в крошечную туалетную комнату и стал методично мыть руки.
Через плечо он посмотрел на ее отражение в зеркале.
– Теперь можешь одеться, Жаннет, – сказал он спокойно. – Я хочу есть, а в этих чертовых поездах всегда лучше поесть пораньше. Если не поторопиться, все съедят.
В Париж поезд прибыл с опозданием на полтора часа из-за проливного дождя. Их встречал Джерри. Было два часа ночи, когда он остановил машину около дома на Иль Сен-Луи.
– У меня есть холодные закуски, если ты голодна, – сказал Джерри, пока они поднимались в маленьком лифте на пятый этаж.
– Я не голодна, – сказала Жаннет. Потом взглянула на Мориса. – Почему вы не отвезли меня домой?
Морис залепил ей звонкую пощечину.
– С тобой никто не разговаривает, – сказал он. – Будешь говорить, когда я разрешу.
Она молча смотрела на него. Лифт остановился, и они вышли на площадку. Джерри достал ключи и открыл дверь. Роскошь в квартире поразила ее. Снаружи нельзя было и заподозрить, насколько богато она обставлена. Великолепная мебель, ковры, даже новейший американский кондиционер.