Коленька заупрямился. Он не за тем пришёл, чтобы бросить чемодан в логове полицейских. Его за изгородью ждут, не дождутся.
— Пусти! — потребовал он. — Я и один справлюсь. Азат начал молча сталкивать его в подвал вместе с чемоданом, другого выхода у него не было. А тот сопротивлялся, как мог. Так молча, они толкали и тискали друг друга. Маленький денщик готов был завыть от досады, да что толку…
— Эй, кто там? Ни с места! Буду стрелять! Одноглазый, стоя на верхней ступеньке, освещал их фонариком.
Ужас потряс душу маленького денщика. Уже слишком поздно отпираться и отнекиваться, да и ни к чему. Полицейский застал их с поличным. Теперь им нет никакого спасения.
— Тащите сюда свой багаж!
Ничего другого не оставалось делать, как подчиниться приказу.
Азат оттолкнул Коленьку и стал первым подниматься по ступенькам, а вслед за ним и его помощник.
— Золото, что ли, тут? — спросил Одноглазый, пробуя по весу оценить груз.
Воспользовавшись тем, что руки полицая были заняты, Коленька рванулся в сторону, стараясь улизнуть из подвала.
Ему, пожалуй, это удалось бы, если бы Одноглазый оказался менее опытным стражем. Он ловко сцапал мальчишку.
Дальше все произошло с молниеносной быстротой: Коленька вывернулся, укусил руку полицая и кинулся бежать.
Одноглазый выхватил пистолет. Как только мушка поймает беглеца — раздастся выстрел.
Но Азат опередил Одноглазого. Под рукой, к счастью, оказалась лопата, и он со всей силой опустил её на голову полицая.
Одноглазый рухнул.
И в следующий миг маленький денщик увидел над собой искажённое ужасом лицо начальника холминской полиции.
— Ну, гадёныш, ты у меня попляшешь на горячей сковородке! — прошипел он и ударил Азата кулаком по скуле.
Мальчик, несколько раз перевернувшись, упал и покатился вниз по лестнице.
ВОЗМЕЗДИЕНочь Азат провёл в подвале. В том самом, где уже однажды побывал, когда впервые появился в Холминках.
Тогда он ещё мог надеяться, что выживет, а сейчас судьба его решена. Окончательно и бесповоротно. Полицаи не выпустят его живым.
Ему стало очень жаль себя. До слёз жаль. Он знал, что никто в мире его не спасёт и не пожалеет. Кому он нужен?
«Если бы маме каким-то чудом удалось сбежать из гестапо в партизанский отряд, тогда ещё можно было бы надеяться, — сказал он себе. — Партизаны могли бы напасть на полицейский участок и вызволить меня. И ещё отец мог бы спасти. Но он далеко». Услышав шум мотора, Азат заметался по подвалу. К полицейскому участку подкатила машина.
— Хоть бы скорее настало утро! — шептал он белыми губами. — Пусть расстреливают при дневном свете. Ночью погибать не хочу!..
Он подумал о Коленьке и о его отце: «Седому учителю тоже не на что больше надеяться. Им придётся уйти в лес».
Азат услышал шаги. Это идут за ним! Наверно, Одноглазый, если, конечно, он уже опомнился, или даже сам начальник. Да и не всё ли равно — разве важно, кто поведёт тебя к месту казни?
— А ну, ко мне! Шлёпай, гадёныш!
Это был голос начальника холминской полиции.
Маленькому денщику некуда было спешить. Он нехотя поднялся, останавливаясь на каждой ступеньке, будто прощался с ними.
— Поторапливайся, партизанский выкормыш! Главному полицаю не терпелось. Он закатил мальчишке оплеуху и в сердцах пнул ногой.
— Я бы с удовольствием сам всадил в тебя пулю, но пока нельзя. Потерпи, змеёныш, твой час уже настал… Само гестапо заинтересовалось тобой, — прохрипел он и осекся.
Они вошли в дом. Посередине комнаты стоял гестаповец в расстёгнутой чёрной шинели и высокой фуражке, с железным крестом, прицепленным к мундиру чуть ниже левого кармана, почти на животе. Бледные полицаи вытянулись по стойке «смирно» и пожирали начальство глазами.
Но тот гестаповец не был оберштурмфюрером Керрером — того отлично запомнил мальчик. Это был другой.
«Неужели у всех фашистов одинаковые глаза?» — подумал Азат, встретившись взглядом с бесцветными глазами офицера.
Справа от мальчика вытянулся в струнку переводчик. Он еле поспевал переводить то, что выкрикивал немец.
— Этот малец околпачивал вас? Вот этот самый? — Офицер сделал удивлённое лицо. — Стыд и позор германской армии! Стыд и позор оккупационным властям! И гестапо! Будьте уверены, о вас, грязные свиньи, будет доложено гауляйтеру всей Украины! Вам придётся отвечать самому полицей-фюреру…
Он швырял угрозами, как булыжниками. Полицаи посерели от страха.
Маленький денщик не слушал гестаповца, он даже не смотрел на искажённое злобой лицо офицера. Азат не сводил глаз с правого сапога гестаповца.