Азат плёлся по тропинке, стараясь не отставать от дяди Вани. Лишь за его спиной он чувствовал себя в безопасности.
Но тот внезапно остановился, и Азат, шарахнувшись в сторону, отступился. Сперва он увидел начальника штаба, а потом рассмотрел женщину. Они стояли возле штабного блиндажа.
Начальник штаба был в знакомой в длиннющей шинели и с потухшей трубкой.
Про женщину можно было бы и не рассказывать. Ну, женщина как женщина. В полушубке, в шапке-ушанке. И сапоги обычные, кирзовые. Но что-то в ней всё-таки было особенное.
А что, Азат объяснить не мог.
Женщина между тем глядела на мальчика своими синими глазами. «Чего она меня так рассматривает?» — внутренне возмутился Азат.
— Это и есть знаменитый денщик из Холминок? — спросила она, пряча улыбку.
— Тот самый. Азат заметил, что дядя Ваня, отвечая ей, как-то преобразился: подтянулся, слегка поправил ремень. Вот те раз! Чего он так вытягивается перед ней? Чего так старается?
А женщина уже обратилась к начальнику штаба:
— Командиру группы вручили мою записку о шефе районной полиции?
— Да.
— Он пообещал быть на свадьбе?
— Да.
И начальник штаба с готовностью, чётко отвечал на все её вопросы.
— Как решили поступить с хромым старостой?
— Согласен сотрудничать с нами. Через день получим пудов пятьдесят муки и говядину.
— Не подведёт, как тот, Каменский?
— Не думаю.
Мальчик, следя за их разговором, всё больше и больше поражался: «Она всё-всё знает: и про хромого старосту, и про свадьбу у начальника полиции».
— Товарищ командир, — обратился к ней начальник штаба, — разрешите идти? Меня вызывает запасной аэродром..
Кто же мог предположить, что отрядом командует женщина! И никто, даже Мишка-поварёнок, не предупредил его.
«Неужели на пост командира не могли подобрать кого-нибудь из мужчин? Наверно, она была назначена на эту должность ещё в то время, когда в отряде не было ни Артиста, ни дяди Вани?» — размышлял Азат.
— Как тебя звать-то? — обратилась командир, отпустив начальника штаба.
— Азат Байгужин.
— Родители живы?
— Были живы.
— Как тебя понимать?
— Отец воюет. Мать увели гестаповцы.
— А сам попал к полицаям?
— Попал по глупости…
— И не пытался убежать?
— А куда? — Мальчик поднял глаза на командира. — А потом на. моём попечении оказался чемодан со шрифтом…
— Что же мне с тобой, горемыка, делать? — спросила женщина. — Ну, что ты умеешь?
— Всё. Денщик из солдат — на все руки мастак.
— Таки-таки на все?
— Стирать могу. Умею свистеть и подражать всяким птицам. Стряпать приучен. Или там разжигать костёр…
— И, несмотря на такую разностороннюю одарённость, придётся тебя, мой мальчик, отправить на Большую землю, — задумчиво произнесла она. — Надобно тебе учиться.
В безвыходном положении человек хватается за соломинку.
— А Микола Фёдорович? Мишка-поварёнок? — задыхаясь от волнения, спросил он. — Они же не сидят за партой!
Сказал и испугался: вдруг рассердится? С командиром торговаться не положено. Это ему, сыну комбата, очень даже хорошо известно.
— Они другое дело, — спокойно ответила женщина, но при этом внимательно посмотрела на него. — Каждый из них, по существу, заменяет на своём посту взрослого.
— А я этих ваших ребят на лопатки положил! — выпалил Азат. Он понимал, что и этого не надо было говорить. Он вовсе не хотел хвастаться. Но что поделаешь, когда у тебя такое отчаянное положение?
— Как обоих? — От удивления у командира даже брови поднялись.
— Не сразу, по одному.
— А почему ты вдруг стал с ними бороться? -
— Они сказали, что без этого нельзя.
При этих словах женщина залилась заразительным смехом, что даже дядя Ваня не выдержал.
— Ох, уморил! — проговорила она, вдоволь насмеявшись. — Но что же все-таки с тобою делать?
И тогда дядя Ваня сказал:
— Забыл вам доложить, что он один, по собственной инициативе, выпустил листовку. За это его голова в гестапо оценена в тысячу марок…
РЫЖИЙВот какая важная шишка Азат! Если за твою голову дают тысячу марок, то волей-неволей вообразишь о себе невесть что.
Только было Азат подумал, что, наконец, его судьба решится, и он останется в отряде, как неожиданно появился Артист — начальник разведки.
— Привёл «языка», — с усмешкой доложил он. — Всякий фриц попадался: злой и добрый, храбрый и плаксивый, но такой экземпляр — первый раз. Как только узнал, что пути назад нет, кинулся в объятия, точно родственничек. Так радовался, что я глазам своим не верил. Может, думаю, по ошибке своего брата, советского разведчика, в плен взял?