— Никто не звонил. Никаких происшествий не было, — доложил Азат.
— Как это — не было происшествий? — глухо сказала она. — Случилось ужасное: наши разведчики подорвались на минах. Все до единого!
Азат не знал, что сказать. Не умел он утешать.
— Я принесу вам поесть, — с трудом проговорил он. Ему во что бы то ни стало надо уйти. Лишь бы не видеть страшных глаз командира.
Никто из партизан еще не появился на кухне. Всем было не до еды. Мишка-поваренок спал. Он не уходил домой, ждал возвращения партизан.
— Эй, вставай! — крикнул запыхавшийся Азат. — Мишка, — чуть не плача проговорил он, — разведчики все подорвались на минах.
Поваренок кубарем скатился со скамьи, на которой спал, и вцепился в руку Азата:
— Врешь!
— Отпусти, — тихо сказал Азат. — Чего царапаешься?.. Дай командиру завтрак.»
Как ни спешил Азат, все-таки запоздал. Оксана спала, положив голову на стол. Будить, пожалуй, не стоит. Кашу и подогреть можно.
Резко зазвонил телефон. Пост номер два срочно требовал командира.
— Она отдыхает.
— Буди без разговоров! — потребовал далекий голос. Снова речь шла о Красном мосте и каких-то мотоциклистах.
— Я принес вам завтрак, — смущенно сказал Азат, когда Оксана положила трубку. — Каша еще горячая.
Оксана не успела поднести ложку ко рту, как в блиндаж, всхлипывая, ввалился Мишка-поваренок.
— Чего тебе?
— Начальник разведки ни за что прогнал с кухни…
— Без причины ничего не случается, — недовольно сказала Оксана, — расскажи по порядку.
Азат хотел прикрикнуть на Мишку: чего, мол, суешься в такое время? Но не стал вмешиваться. Командир сам знает, что делать. А потом Мишка все-таки друг.
— Придрался ко мне из-за этого немца, — помедлив, начал Мишка. — Я всех накормил, как надо. Только его оставил без каши.
— Кого же?
В синих глазах Мишки блеснул злой огонек:
— Немец всегда опаздывает. Он еще должен умыться, сделать зарядку да побриться! Другие и без зарядки обходятся, а этот не может. И вообще он — немец проклятый…
Если бы Мишка поднял глаза, он увидел бы, как командир изменилась в лице.
— Так, так…
— Немец может жить и не жравши…
— Как это «не жравши»? — изумилась она.
Азат подумал: вот сейчас командир по всем партизанским законам накажет поваренка за самоуправство.
— Ты спал этой ночью? — вдруг спросила Оксана.
— Ну, спал.
— А Отто не спал. Ему пришлось на виду у противника четыре раза ходить к траншеям и вызывать огонь на себя. Понимаешь, что это такое: четыре раза ставить себя под пулеметный огонь?
Мишка, однако, упрямился:
— Все равно он — немец, значит, враг. Она потерла покрасневшие веки.
— Вот что, — приказала Оксана, — забирай мой котелок и накорми Отто! Командир — это ты сам знаешь — не имеет права есть, пока не накормлены бойцы. Об исполнении доложить.
Такого исхода дела поваренок, видимо, не ожидал.
— А как же вы? — растерянно спросил он.
— Обойдусь…
Мишке ничего не оставалось делать, как выполнять приказ. Он забрал котелок, но вскоре вместо каши принес жареную яичницу.
Однако Оксана так и не поела. Она опять спала, положив голову на стол.
УЖ ТАКОЕ МАЛЬЧИШЕЧЬЕ СЕРДЦЕИ все-таки Азату пришлось уйти из командирской землянки. Об этом не рассказать никак нельзя. Все равно люди спросят: прогнали его или он сам по доброй воле ушел?
Все произошло из-за Отто. При ребятах Азат защищал его.
— Вы не знаете, какой Отто смелый, — говорил он. — Почти как русский или башкир.
Но, по правде говоря, Азату трудно было привыкнуть к мысли, что немец может быть своим, партизаном.
С некоторых пор Азат особенно пристально стал приглядываться к Отто. Тот стал частым гостем в командирском блиндаже. Он присутствовал при допросах пленных, докладывал о результатах разведки.
Азат видел немало горя за свою короткую жизнь, и все от немцев. Он помнил гестаповцев, которые забрали его мать; немцев, которые пришли фотографировать Холминки; оберштурмфюрера, который объявил за его голову денежное вознаграждение; Рыжего, оказавшегося самым настоящим палачом…
И Азат твердо решил, что не останется в блиндаже, не хочет встречаться с этим немцем. Но как сказать командиру? Для такого большого разговора неожиданно представился подходящий случай. Старшина отряда увел из деревни Холминки корову.
Как только об этом стало известно, Оксана немедля вызвала старшину к себе.
Азат впервые увидел, как командир умеет сердиться.
— Они все живут под немцем, — оправдывался старшина. — Фашистам, что ли, корову отдавать? Я заботился об отряде.