Такое же вот полное одиночество он однажды ощутил после контузии, там, возле Красного моста… До боли в ушах Азат Байгужин прислушивается к ночи. Может, кто окликнет его? Может, раздастся стон? Может, донесётся шорох травы под чьими-то шагами?
Нет, ни звука! Словно всё вокруг вымерло.
Стоило, однако, чуть-чуть поредеть предрассветным сумеркам, как Азат стал над собой потешаться:
— Ха! Зуб на зуб не попадает? Перетрусил по всем статьям, а? Ты, брат, видно, не из храброго десятка!
Безмолвие — оно существует лишь в твоём воображении, а лес, между прочим, никогда не замирает…
Рано-рано поутру, хотя даже слабенький ветерок не шелохнёт листочек, не пошевелит веточку, и всё же стоит настойчиво, до боли в ушах прислушаться, как до тебя донесётся робкое гудение, тихий стрекот и звон, а то и таинственный шорох.
Лесной бог, ежели он существует на самом деле, не смыкает глаз круглые сутки, не давая никому покоя вроде старшины отряда. Дело его такое — поддерживать бдение!
В эту ночь к пустующему командирскому шалашу подошёл лишь старшина Сундуков. Он ещё раз — который по счёту! — напомнил юному партизану, что случайный шорох — не шорох, нечаянный вздох — не вздох, неожиданный крик птицы — не стрекот сороки или ворчание филина, а всё это сигналы, полные глубоких значений. Лесные звуки в самом прямом смысле — военный телеграф!
Мальчишка передёрнул плечами, давая понять, что сам знает, не маленький! Обидно, когда тебя опекают да опекают, поучают да поучают, забывая при этом, что Азат Байгужин вот уж, сколько времени в адъютантах ходит!
Кроме всех остальных достоинств, адъютанту командира партизанского отряда полагается быть самой осведомлённой личностью. Он связной и посыльный, одним словом, правая рука командира, не может ходить и выспрашивать встречного да поперечного: где в данное время находится первая рота или взвод разведчиков? Ему в его положении полагается понимать командира с полуслова, с полувзгляда. В любой обстановке у него немедленно должна сработать интуиция. Без шестого чувства адъютант — не адъютант.
…Опытные партизаны вроде Нура или Махмута за версту чуют топот чужих ног, читают следы на тропинке словно азбуку; иначе невозможно выжить и победить. Такую науку бывалого бойца в школах и на курсах не проходят, ею овладевают в сражениях. Она даётся не сразу и не вдруг. Если к тому же отсутствует у тебя внутренняя дисциплина, то боевая твоя малограмотность кое-кому может стоить жизни… Вот ещё на что намекнул старшина Сундуков перед тем, как отправиться восвояси.
И без его намёков ясно: рискуешь головой!
Сколько времени прошло с той поры? Час или два?
На этот вопрос Азат не может ответить достоверно; к тому же его не на шутку стал беспокоить всё нарастающий шорох. Зверь приближается осторожно, прислушиваясь и принюхиваясь. Враг тоже.
Похоже на то, что это человек. Пробирается сквозь чащобу и нисколько не таится. Азат даже подумал, не кликнуть ли старшину? Но, поразмыслив, решил, что подать сигнал всегда успеет. Кругом засады и заслоны, заяц и тот не проскочит, не то что вражеский лазутчик. Однако карабин следует держать наготове — мало ли что!
Человек вынырнул из-за стволов всё-таки неожиданно.
Ба! Ростом бог не обидел, пожалуй, два метра вытянет, а худущий, точно целый месяц ничего не жевал, кроме заячьей капусты! Подумать только, одна половина головы чёрная, другая совершенно белая. А не старый ещё — от силы тридцать лет…
Азат молча продолжал его разглядывать. Одет по партизанской моде: брюки военные БУ, пальто с чужого плеча, на голове картуз неизвестной масти. Сам чёрт не разберёт, что это за человек!
Пошарив глазами вокруг и не разглядев замаскировавшегося часового, незнакомец шагнул к командирскому шалашу. А вот этого Азат никак не мог позволить. На то он и поставлен, чтобы охранять и оберегать КП Оксаны Белокурой.
— Куда попёр? — строго остановил он непрошенного гостя, пытаясь говорить басом, чтобы тот не догадался, что перед ним всего-навсего мальчишка.
Незнакомец тут же отступил, стараясь определить на слух, где укрылся часовой.
— Эй, где ты? — спросил он наконец. — Мне нужен командир отряда!
«Вон чего захотел!» — снисходительно улыбнулся Азат.
А где он, кстати, возьмёт командира, ежели Оксана Белокурая задержалась во второй роте, готовящей посадочную площадку для самолёта? Не может же он доложить незнакомому человеку, что строится партизанский аэродром. За такие разговорчики полагается по меньшей мере трибунал!
— Нет его, командира… Стой, говорят!