«Почему начальник на всех, кроме фашистских чинов, наезжающих время от времени, смотрит через стакан? — спрашивал он себя. — Ему, наверно, стыдно глядеть землякам в глаза, оттого он делает вид, что важничает».
А вот Верзила, казалось, вовсе ни о чем не задумывался. День прошел — и ладно. Набил желудок — и хорошо. Поспал — чего же еще нужно?
Порою, однако, и на него что-то нападало, вроде угрызения совести, что ли… Как-то раз, захмелев, Верзила
выкинул в форточку немецкую губную гармошку, с которой в другие времена никогда не расставался.
А то был еще такой случай. Ни с того ни с сего Верзила сказал:
— Запутался я…
Азат не понял: в чем запутался? Даже на его ноги взглянул, на них — никаких пут. И руки свободные.
Сегодня на рассвете полицаи куда-то исчезли. Может, опять устроили облаву на партизан?
«Хоть бы их всех, предателей, партизаны там уложили!» — вздыхал Азат.
В мечтах своих он заходил порою далеко. Если бы у него была связь с партизанами, то он сумел бы заблаговременно предупредить их об облаве.
Но у него нет знакомого партизана. Ему в его положении остается одно: ожидать счастливого случая.
А тот счастливый случай, когда еще наступит!
СНЕЖНАЯ БАБАЗа тонкой перегородкой завозился Верзила. Под ним жалобно заскрипела старая кровать. Минутой позже он стал чиркать спичкой. Полицай не встанет, пока не выкурит самокрутку.
Скрип кровати — первый сигнал для денщика. Ему полагается вскочить с топчана, одеться и затопить печку, пока начальство, громко позевывая, втягивает в себя дым махорки.
— Денщик обязан быть расторопным, — поучает Верзила.
Потом полагается сходить за водой на колодец, поставить в печь чугун с картошкой… Так обычно начинается трудовой день денщика, если не случается какое-нибудь ЧП.
— Эк его мотает! — прошептал Азат, взглянув на молодой тополь, раскачивавшийся на сильном ветру.
Второй день метет метелица. Азат гадает: придут нынче ребята лепить снежную бабу или нет?
Вчера они почти до сумерек играли на улице, напротив полицейского участка. Неужели в другом месте меньше снега или не так весело?
А может, они за кем-нибудь следят? Например, за ним, за Азатом. Однако он сразу же отбросил эту мысль. Зачем им нужен денщик полицаев? Просто тут привычно играть, потому что здесь до войны была их школа.
Как только ветер поутих и повалил крупный снег, мальчишки сбежались сюда шумною гурьбой. Они, как и вчера, смеясь и дурачась, начали лепить снежную бабу. Ребята спешили, точно опасались, что Снег растает, и они не успеют закончить начатое.
Азату очень хотелось быть вместе с ребятами — чего уж таить! Водиться с такой веселой компанией — одно удовольствие, это каждому ясно.
Среди них была одна-единственная девчонка, но какая! Бегала она не хуже ребят, дралась, пожалуй, побойчее, чем мальчишка. Вот это и дало ей великую власть над всей компанией. Вот почему и стала Маринка атаманшей.
Снежная баба росла на глазах. Сперва скатали огромный шар — одному с места ни за что не сдвинуть, сверху поставили другой, поменьше, и, наконец, приладили третий, там, где положено быть голове. Все было хорошо. Только под рукой не оказалось подходящего материала для глаз. Так, во всяком случае, подумал Азат, наблюдая за ребятами. «Я бы вынес им пару угольков, да разве они возьмут…» — горестно вздохнул он.
Маринка не растерялась. Недолго думая она оторвала две пуговицы от пальто. Не может же снежная баба остаться слепой!
«Ишь, какая быстрая! Если все будут пуговицы отрывать, что ж это получится?» — усмехнулся Азат. И не особенно строго осудил Маринку. Она ведь это сделала сгоряча.
Девчонка здорово верховодила, она знала толк в этом деле. Может быть, умение управлять людьми передалось ей по наследству от ее отца — учителя? Это, честно говоря, Азат утверждать не берется.
И оспаривать тоже.
У атаманши было два брата: старший и младший. Они играли вместе со всеми под ее началом.
Младшего — вихрастого, конопатого — она ласково окликала Коленькой, хотя ему было, наверное, столько же лет, сколько и Азату. «И чего она с такой дылдой нянчится?» — не понимал Азат.
Старшего звали Данилой. Как с некоторых пор считает Азат, Данила и есть самый бесстрашный человек во всем селе.
Однажды, разорвав путы, вырвался на волю Тур, племенной бык. В один миг улицы опустели. Ловкий и сильный, Данила, втянув голову в плечи, один на один пошел на быка. «Спятил хлопец, что ли?» — спросил себя Азат, с перекошенным от страха лицом наблюдая за ним. А Данила — хоть бы что! В один миг скрутил быка.
Это событие случилось неделю назад. А вот сейчас бесстрашный герой как ни в чем не бывало играл с малышами, безропотно подчиняясь Маринке-атаманше. Но все же время от времени, как казалось Азату, Данила бросал быстрый взгляд на тех, кто входил и выходил из полицейского участка.