— Оба заслуживают смерти! Тут Азат не выдержал.
— Я бы их давным-давно! — гневно выпалил он, захлебываясь от злости. — Начисто таких надо уничтожать!
— Загидуллина ко мне! И пусть уведёт их! — приказала командир своему адъютанту.
Азат размышлял: под расстрел мог угодить и испанец, дон Иван, к которому он успел сильно привязаться. «Ну непутёвый он, дезертир! Не захотел против нас воевать, ну и что? За одно это уже нельзя его расстреливать!»
Между тем дон Иван, не понимая русского языка, гадал, что происходит. Особенно забеспокоился он, когда двух полицаев увели, и он услышал короткие автоматные очереди, раздавшиеся невдалеке.
Поди, угадай, как решится его судьба? Его взгляд, умоляющий, вопил о пощаде. Он не спускал глаз с маленького адъютанта Азата Байгужина.
И Азат под гипнозом умоляющего взгляда, пораскинув умом, решил рискнуть. Объяснил жестами дону Ивану, что, дескать, ему надо постричься. Дон Иван словно ждал подобной команды. Мигом развернул своё парикмахерское хозяйство, и через минуту Азат Байгужин уже сидел на пне со свисающим с плеч полотенцем.
Пока Оксана Белокурая с Иваном Ивановичем решали судьбу оставшихся полицаев, опытный мастер превратил космы в элегантную причёску. Взглянул Азат в зеркало, сам себя не узнал. Это было как волшебное превращение.
Азата и дона Ивана, стоящего рядом с ножницами и расчёской в руках, первым увидел Hyp Загидуллин.
— Мой черёд! — бесцеремонно занял он пень. — В бой пойдём, как на парад!
Парикмахер старался вовсю.
— Ты правильно придумал со стрижкой, — утверждал Hyp не то шутя, не то всерьёз. — Видишь ли, земляк, в чём дело? Бургомистры и волостные старосты расклеили повсюду листовки, призывающие хватать без разбора лохмачей. Каждый лохматый ими приравнен к партизану. А теперь моя голова не будет меня демаскировать!
Стрижкой Hyp остался доволен и тут же свистнул весь свой взвод. Сунулся было без очереди Голосуев, но его окриком осадил Hyp Загидуллин.
— «Всё, что приносит пользу Спарте, — процитировал Голосуев, отступая, — разрешается совершить даже без особого приказа!»
Слова продувного парня, прозвучавшие со значением, привлекли внимание командира. Она сначала с недоумением переводила взгляд с одного на другого партизана, задержала глаза на счастливой мордашке своего адъютанта, замершего в ожидании, оглядела голову картинно стоявшего Нура Загидуллина. Видно, здорово он сам себе нравился после стрижки! Увидела сидящего на пне и подставившего свою голову мужских дел мастеру Махмута. Посмотрела на взвод разведчиков, стоящих на очереди.
Оксана Белокурая поняла и оценила всё, что увидела, без объяснений и, улыбнувшись, отвернулась, как бы говоря: «Эх вы, бесшабашная братва! Перед боем открыли «салон красоты». Ещё молоды-зелены…»
Ещё четверть часа назад Азат Байгужин вовсе не был уверен, как сложится судьба испанца, а сейчас она, его судьба, была решена как будто самым положительным образом. Однако на войне за что-либо крепко поручиться никак нельзя. И как бы в подтверждение этой его мысли невдалеке грохнул разрыв.
Заваруха началась.
КУДА КРИВАЯ ВЫВЕДЕТ!Снаряд разворотил кучу земли, повалив три сосны. Осколки с шипением разлетелись во все стороны, сорвав листья, поранив стволы деревьев, но, к счастью, не задев ни одного человека. Все юркнули в щель.
Залп за залпом ударяли по южной опушке.
— Лупит почём зря! — вздохнул Голосуев, высовываясь из щели.
— Назад! — приказал ему Иван Иванович. — Порисоваться надумал?
— Он же по опушке грохает! — оправдался Голосуев.
— Поди угадай! Сперва по опушке, а потом перенесёт огонь в глубь леса!
Испанец жался к Байгужину и старательно собирал своё хозяйство: бритвы и ножницы, кисточки и расчёски. Он осмелел: подмигнув одним глазом, незаметно показал на Мишку-поварёнка.
— Товар-ищ Миша! — отчётливо произнёс он с явной симпатией.
После чего, выпятив губы, изобразил хмурого Миколу, отказавшегося по принципиальным причинам стричься у него.
— Сеньор Туф-Туф! Азат улыбнулся.
Прибежал связной первой роты. Спрыгнув в щель, выпалил:
— Пошла ихняя пехота! Их около батальона.
Боя ждали все и всё же удивились, что враг пошёл в наступление на ночь глядя.
— Голосуев, — позвала Оксана Белокурая радиста, — передай на Большую землю радиограмму. Записывай:
«Второго сентября пущен под откос эшелон с танками. Дорога вышла из строя на десять часов. Третьего подорваны два грузовика. Четвёртого разгромили обоз противника. Пятого взяты в плен шесть полицаев и один рядовой из «Голубой дивизии». Сегодня, шестого сентября, противник со стороны большака атаковал отряд силой одного батальона». Всё! Радируй, — скомандовал командир, выбираясь из щели. — А вы, Иван Иванович, подготовьте все тылы к срочной эвакуации. Ну, мы пошли! — предупредила она Ивана Ивановича и, глянув на связного первой роты, добавила: — Веди в своё расположение!