Само собой разумеется, адъютант Азат Байгужин зашагал вслед за командиром.
Оксана Белокурая на ходу продумывала детали боя. Порою планы решающих сражений, подготавливаемые задолго и в глубокой тайне, в решающий момент меняются, если случается утечка информации из штаба, если не точно учли силу противника, а свою переоценили. Если не рассчитал манёвр противника, упустил время для контратаки или опередил события, не рискуя сделать вылазку, или слишком был дерзок. Но уж не зевай, если настал момент своевременно выводить из боя людей, из ловко расставленных врагом сетей.
Прошло то время, когда на пулемёты противника лезли очертя голову. Нынче на бум никто не прёт. Нынче фрицы сами учатся воевать у партизан, перенимая их, так сказать, боевой опыт.
…Только что закончилась артиллерийская подготовка. То там, то тут горели деревья: над лесом стоял запах гари.
— Пришли, — приглушённым голосом сказал связной. Из-за дерева вышел навстречу сержант Коновалов, заменивший Туманова.
Боевая обстановка никак не располагала к соблюдению уставных правил, однако Коновалов стал навытяжку:
— Разрешите доложить, отбиваем вторую атаку!
— Потери? — спросила Оксана Белокурая, поднося к глазам бинокль.
— Двое раненых, товарищ командир.
— После артналёта? — не поверила она.
— Я отводил людей, пока шла артподготовка. В траншее оставалась лишь боевая охрана.
— Постойте, где это орут? — насторожилась Оксана Белокурая.
— Фрицы горлопанят, — пояснил сержант. — Напились и орут. Но мы их немало побили. Работы немецким санитарам на всю ночь хватит… Товарищ командир, прошу в мой НП, — пригласил Коновалов, с беспокойством поглядывая на опушку.
— Если пойдут танки, пропустите, — посоветовала Оксана Белокурая.
— Может, прежде подобьём их гранатами! — усмехнулся сержант. — Да в лесу им нечего делать, не полезут.
Неожиданно опушка вздрогнула и будто опрокинулась от чудовищного грохота: немецкие артиллеристы накрыли позиции первой роты. К счастью, все были в укрытиях, и это спасло от больших потерь.
Выплёвывая изо рта песок, Азат Байгужин ломал голову над тем, удастся ли выстоять на этот раз или нет? Такую навязчивую мысль, конечно, следует гнать прочь. «Турнём мы их! — убеждал он себя. — Дадим нахлобучку фрицу! Главное — удержаться дотемна».
Мимо пронесли трёх раненых и одного убитого. Пулемёты и автоматы пока молчали: фрицы хотели подойти поближе, чтобы стрелять в упор, а партизаны подпускали их на короткое расстояние, чтобы стрелять наверняка.
Азат, хотя и был в боевых делах желторотым птенцом, понимал: победит тот, у кого нервы более крепкие.
И тут началось. Лес вдруг наполнился визготнёй пуль, дробным стуком пулемётов, писком пролетающих осколков.
Бой был жестоким, но скоротечным.
ФРИЦЫ ПРОСОЧИЛИСЬ В ЛЕС!Возвращались в штаб молча. За всю дорогу Оксана Белокурая не произнесла ни слова. Когда вернулись в своё расположение, узнали, что и вторая рота подверглась атаке.
— Ну и как? — спросила Оксана Белокурая, исподлобья взглянув на Ивана Ивановича.
— Дали им по шапке!
— А наши потери?
— Немалые…
В целом, как понял Азат, положение пока было терпимое. Оборона не дала трещину, потери в личном составе обычные. Но и радоваться рано! На каждого партизана по десять, а то и более фрицев приходится.
«Попытайся раскинуть умишком, — скомандовал сам себе Азат Байгужин. — Где же выход? Наполосуют, если командир что-нибудь срочно не придумает».
Сильные разрывы опять раздались там, откуда только что вернулась Оксана Белокурая.
— Третий раз пошли! — уточнила она, внимательно прислушиваясь.
— Одним словом, столпотворение! — определил Голосуев.
Пока тыловики без суматохи поднимали своё хозяйство, пришло неприятное донесение из второй роты: фрицы зацепились за опушку леса.
«Мыслимо ли пускать фашиста в лес?» — думали партизаны. Бой складывался не так, как хотелось бы.
А потом опять прибежал связной второй роты и доложил:
— Командир убит. Его заменил командир первого взвода Акопян.
— Сундуков, во вторую роту! — приказала Оксана Белокурая. — Попробуйте восстановить положение.
Бой раскидал друзей-приятелей в разные стороны.