Казалось, всё обошлось прекрасно, чего ещё желать?
А желать, оказывается, было чего. Иван Иванович, быстро разведав эшелоны и склады гитлеровцев, разошёлся.
— Совестно, — сказал, — бросать такие богатые трофеи! Потом будем жалеть, поверьте мне.
— Предложение, конечно, заманчивое, — задумалась Оксана Белокурая. — Да боюсь, как бы гитлеровцы не успели подбросить свежие силы.
— Нет, нельзя оставлять такое добро! — настаивал Иван Иванович. — Продовольствие — какое хочешь. Боеприпасы любого калибра. Вещевое довольствие — на целый полк. А медикаментов сколько! В которых мы остро нуждаемся. Разведчики уже разыскали семь подвод. Сказочное богатство само просится в руки.
И командир дала себя уговорить.
ПРОЩАЙТЕ, СЕРЕБРИСТЫЕ ДОЖДИ…Оксана Белокурая как в воду глядела. Не успели выпроводить со станции заключённых, как от первого ротного прибежал запыхавшийся связной:
— Фрицы пошли в контратаку!
Уходить бы надо, да никак нельзя: на станции застряла вторая рота.
Отослав на станцию связного с приказом — пусть рота срочно отходит на лесопилку, Оксана Белокурая повела оставшихся возле неё бойцов на помощь первой роте. Не густо, конечно, с войском — Байгужин да Микола, Стефа да Голосуев, — но если сюда приплюсовать Ивана Ивановича да Нура Загидуллина с его отборными разведчиками, получается немалая сила.
У переулка, куда они вышли всей группой, пришлось остановиться: до слуха донёсся шум мотора и лязг гусениц.
— Стой! Танк! — заглянул за угол Загидуллин. — К счастью, один-единственный. Его-то мы осилим! Ложись! — скомандовал.
— Вот он, лёгок на помине! — кивнула Стефа в сторону выползшего серого чудовища с белым крестом на борту.
Не ожидая команды, партизаны приготовили противотанковые гранаты.
Им было не впервые вступать в единоборство с танком.
Партизаны напряженно выжидали, какой манёвр предпримет танковый экипаж. Потому Азат Байгужин и проглядел, как приполз к ним дон Иван и вытянулся между ним и Голосуевым.
— Ты откуда взялся? — поразился адъютант.
Тот что-то пролепетал, однако Азат так далеко ещё не продвинулся в испанском, чтобы удовлетворить любопытство радиста Голосуева, спросившего:
— Ты о чём с ним калякаешь?
Танк то двигался, то останавливался. Экипаж его явно опасался засады, однако не переставал бабахать из пушки в сторону второй роты.
И вдруг дон Иван, легко приподнявшись, побежал в сторону противника.
Первым пришёл в себя Голосуев, заметив, что его гранату умыкнул дон Иван.
— Обезоружил, гад! — прошипел он и схватился за автомат. — На ту сторону баррикады тебя потянуло? Не доберёшься ты до своих! Я тебе отмерю ещё только несколько секунд.
Ствол голосуевского автомата, пошарив в пространстве, зловеще замер. Именно в этот миг Азат Байгужин повис на руке радиста.
— Ты чего? Сдурел! — ошалело метнул взгляд на Азата Голосуев и, рассвирепев, зарычал: — Ты что? С ним заодно?
Голосуев снова стал нацеливаться на убегающего дона Ивана.
— Погоди! — остановила его Оксана Белокурая. — Похоже, он не собирается перебегать на сторону противника. Смотри!
Дон Иван метался перед танком, стараясь попасть в мёртвое пространство. Но шальная пуля достала его. Дон Иван попытался подняться, но ему удалось лишь присесть. Все видели, как он зубами извлек чеку. Но брошенная доном Иваном граната взорвалась, не достигнув танка.
Тут всех удивила Стефа. Она укрепила на ошейнике собаки две гранаты и скомандовала:
— Пошёл, Лорд!
Собака понеслась, прижимаясь к заборам. Расстояние между ней и танком, изрыгающим огонь, быстро сокращалось. Стефа закрыла лицо руками. Бесстрашный Лорд бросился под гусеницы. Последовал взрыв, и танк запылал.
Бой, однако, не закончился.
Перед разрушенной церковью залегла вражеская цепь. Отступать некуда. Оставалось одно: сбить противника с позиции и обратить в бегство.
— Загидуллин, обойди фрицев с левого фланга! — приказала Оксана Белокурая. — По твоему сигналу мы пойдём в атаку.
Через несколько минут разведчики Загидуллина открыли ураганный огонь.
— Вперёд! — поднялась Оксана Белокурая, увлекая за собой партизан.
Азат Байгужин несся рядом с командиром и во всю мочь вопил «ура!». Справа и слева бежали Голосуев, Иван Иванович, Микола, Стефа…
Вдруг ликующий голос Азата Байгужина сорвался: перед ним рухнула на землю Оксана Белокурая. Бросился к ней верный адъютант помочь подняться, да остановился как вкопанный. Из шеи командира тонкой струёй сочилась кровь.
— Дядя Ваня, командир погибла! — отчаянно закричал верный адъютант, проклиная себя за то, что не успел стать между командиром и пулей.