Чермных с облегчением заметил, что настырные журналисты отстали наконец от него и его гостей, обрадованные возможности поесть и попить на халяву. Все в зале разбились на кучки и жевали, негромко переговариваясь.
- Вы, наверно, уже просчитали, какие налоги будете платить с "Плазы"? - спросил у Чермных Финогин, осторожно надкусывая тартинку с форшмаком.
- Основной налог - на имущество. Это две целых две десятых процента от балансовой стоимости здания, приблизительно четыре с половиной миллиона рублей. Тогда как доход от сдачи всех площадей в аренду составит лишь немногим более двадцати миллионов. В соответствии же с недавними изменениями в Налоговом кодексе мы будем через год или два, после проведения кадастровой оценки, платить два процента от кадастровой стоимости здания, то есть приблизительно ту же самую сумму.
- Между тем все или почти все платят две целых две десятых процента не от балансовой, а от инвентаризационной стоимости недвижимости, и это получаются копейки... - вставил Кошелев.
- "Плаза" - новый объект, у неё нет смехотворной инвентаризиционной стоимости, зафиксированной в стародавние времена, а есть только балансовая, равная сумме реальных затрат на строительство, и она равна современной рыночной стоимости здания. К тому же я понимаю, как нужны государству налоги в наше сложное время...
- Да, как и прежде, у России лишь два надёжных друга - её армия и флот, которым не жалко отдать последнее, - веско заметил президент Ордатовской торгово-промышленной палаты Завьялов, в очках, с дряблым, морщинистым лицом, похожий на пожилого бюрократа. - Лишь бы не было войны.
- Но что же мы задерживаемся здесь? - как бы удивился Чермных. - Для почетных гостей приготовлено особое угощение в моём кабинете. Пойдёмте.
Чермных направился к выходу из зала, за ним последовали VIP-гости. В коридоре, оглянувшись на своих спутников, он с недоумением и раздражением и даже, как ни странно, с внезапным испугом обнаружил, что вместе с ними за ним увязался вовсе незнакомый ему тип - высокий, худой, с неприятным лицом, корявым из-за какого-то дефекта кожи, с то ли выцветшими, то ли тронутыми ранней сединой жидкими льняными волосами. Незнакомец смотрел прямо на него напряжённым взглядом красных, воспалённых глаз, какие бывают от недосыпания или перенапряжения на работе с бумагами. "Злой крысёныш" - мысленно определил его Чермных. В облике зловещего незнакомца было нечто старческое, но всё-таки Чермных сразу понял, вернее почувствовал, что перед ним сравнительно молодой человек, лет тридцати с небольшим. Более того, Чермных догадался, что "крысёныш" непременно из "служивых", из "правоохранителей", в небольшом, разумеется, чине - словом, "шестёрка". И что послан он сюда по его, Чермных, душу.
Чермных испытал сильнейшее искушение немедленно остановить незнакомца словами: "А ты кто такой? А что тебе нужно?" И даже, может быть, сделать что-то ещё в случае малейшего сопротивления: схватить его, вывернуть ему руку, ударить - всё только затем, чтобы как-то выплеснуть своё раздражение и мучительное беспокойство. Но тотчас он осознал, что скандал ни к чему хорошему не приведёт, что незнакомец тогда лишь достанет своё служебное удостоверение и заявит публично, что находится здесь по делу. При этом выяснится, может быть, что он входит в свиту одного из VIP-гостей. Да, скорее всего, именно так, потому что перед ним явный исполнитель, "шестёрка", трепещущая в опасении не выполнить хозяйский приказ. Чермных повернулся и молча зашагал к лифту, остальные последовали за ним. Они спустились на третий этаж и прошли в его просторный кабинет, где под руководством Анжелы Чермных девушки из кафе на цокольном этаже расставляли угощение на огромном столе с необычной для офисной мебели столешницей из пластика тёмно-синего цвета, специально заказанной на случай приёма гостей и застолий в интимной обстановке. Блюда были из ресторана "Ордатов", дорогие и сытные: свинина с черносливом, тушёное мясо по-тайски, сёмга в винно-соевом соусе, рулеты с лососем, фаршированные креветками ананасы...
При виде богатого стола у Чермных отлегло от сердца. Ну что ему сделает жалкий "крысёныш", хозяина которого он всегда ублажит и уговорит! Ему захотелось закрепить отрадную перемену в своем настроении, и для этого он знал простое средство - перемолвиться с Анжелой о чём-то забавном. Ну хотя бы о несчастном Каморине, которому приходится шустрить на старости лет и который сегодня так смешно попал впросак. Пока гости рассаживались, он вслед за Анжелой вышел в приёмную, примыкавшую к его кабинету, или "предбанник", как он шутя именовал это помещение. Там, за маленьким канцелярским столом возле двери в его кабинет, находилось рабочее место Александры, но самой её сейчас здесь не было: накануне они вместе решили, что незачем им афишировать свои отношения перед гостями. Анжела собиралась уже выйти из приёмной, когда Чермных остановил её вопросом:
- Видела, как сегодня Каморин корчился ради снимка? Он у тебя на все руки мастер: и фотографирует, и пишет. Сколько же ты ему платишь?
- Тринадцать тысяч, из них восемь на банковскую карту, остальное - в конверте, - небрежно, с лёгким удивлением в голосе ответила она.
- А ведь продавцы в продуктовых гипермаркетах Ордатова получают пятнадцать тысяч! Нельзя ли хоть для страховки прибавить ему тысяч пять-семь? Недооплаченные работники бывают не лояльны.
- Ну вот ещё! - возмущённо возразила Анжела. - От меня он и так никуда не денется, в его-то возрасте! К тому же как журналист он так себе. Характер у него не журналистский - скромненький, не "пробивной". Уж я не говорю про отсутствие у него диплома журналиста. Так что податься ему всё равно некуда. Бойким девчонкам-журналисткам я плачу больше именно потому, что им есть куда уйти. А мне содержание машины обходится как раз в те же семь тысяч в месяц! Если я прибавлю ему, придётся ломать голову над тем, где взять деньги на машину!
- Экая ты расчётливая! - насмешливо-снисходительно укорил он её.
- Ты прекрасно знаешь, что весь бизнес такой! Особенно малый! Все мои знакомые "малыши" плачутся о плохих условиях для предпринимательства, о том, что их обижают, а при этом платят своим работникам мизер и покупают себе коттеджи, машины и зарубежные туры! Потому что иначе какой смысл ввязываться в бизнес, в эту опасную игру, ставя на карту нажитое! Ты же сам говорил мне когда-то: "Найди себе игрушку подешевле или научись вести дело безубыточно". Вот я и научилась!
- Да, в этом ты молодец, - согласился Чермных. - Однако мне пора к гостям...
Когда он вернулся в кабинет, гости уже приступили к трапезе. Он с удовольствием втянул в себя воздух: от дорогих блюд пахло пряно, остро, вкусно.
- Предлагаю обмыть новостройку! - провозгласил Сторожев из "Деловой России", темноволосый крепыш с густыми, широкими бровями, из-под которых оживлённо блестели черные глаза. - Позвольте тост! Инвестора можно сравнить с пахарем, который засевает землю и не ведает, появятся ли всходы из его семян, нальются ли колосья тяжестью нового урожая, позволят ли небеса убрать выращенное зерно без потерь. Подобно пахарю инвестор может лишь надеяться на удачу. Что поделаешь: рисковать - извечная мужская судьба. Так выпьем за то, чтобы сбывались надежды настоящих мужчин - создателей земных благ, пахарей и инвесторов!
Все чокнулись бокалами и затем с минуту неторопливо пили молча, смакуя дорогой коньяк Мartell. Старик Завьялов с покрасневшим лицом перевёл дух и вопросительно взглянул на Чермных, как бы испрашивая его разрешение. Тот в ответ лишь слегка улыбнулся.
- Я хочу сказать от имени "Деловой России", - начал Завьялов голосом, приобрётшим от коньяка глубину и бархатистость. - Всем россиянам, а инвесторам в особенности, нужна вера - вера в своё дело, в своё непростое предназначение, в свою страну. Именно веры нам, россиянам, порой очень недоставало, и это приводило к ужасным последствиям! Вспомним горестные слова Розанова после Октябрьского переворота: "Вся Россия слиняла в два дня". Недавно "болотные" пытались устроить новый переворот, втянуть страну в смуту, междоусобие, нарушить её мирное развитие. Им в тот раз не удалось осуществить задуманное, но от своих замыслов они, конечно, не отказались. Чтобы отвести нависшую угрозу, нам всем очень нужно верить в себя и свою страну, в великого Бога Земли Русской! Поэтому выпьем за веру!