Каморин сделал два снимка в конференц-зале и собирался покинуть мероприятие, тоже испытывая разочарование, но только не из-за отсутствия угощения. Ведь вся интрига была в том, как ответят хозяйственники на предложение областной власти, какие аргументы с обеих сторон прозвучат, на что им удастся договориться! Но журналистов без церемоний выставили за дверь. Что, впрочем, было совсем не удивительно: ведь все приглашённые должны были написать заказные материалы на основе лишь той дозированной информации, которую им дали. Пресс-службе администрации области требовались только трёхминутные сюжеты на местных телеканалах и краткие сообщения в газетах о новых инициативах губернатора.
Уже подходя к "Газели", Каморин почувствовал, что сзади кто-то коснулся его плеча, и обернулся. Перед ним стоял Аркадий Пиковец. Усталый взгляд, резкие складки, идущие от носа к уголкам губ, изрытый морщинами лоб, плешь над ним, прикрытая седым зачёсом, высокий рост и довольно плотное сложение - все эти телесные признаки Пиковца сразу выделяли его в толпе журналистов, большей частью молодых особ женского пола. Оба они, Каморин и Пиковец, примелькались на разного рода мероприятиях для прессы, раза два коротко переговарились и кивали друг друг другу при встрече, считая себя знакомыми. Хотя это, конечно, было только так называемое шапочное знакомство. При виде Пиковца Каморин не раз думал о том, что такому старику пора бы уж выйти в начальство и посылать на пресс-конференции и брифинги кого-то помоложе. Впрочем, то же самое мог бы думать и сам Пиковец про Каморина.
- Поедем на моей машине и поговорим по дороге, - предложил Пиковец, слегка улыбнувшись.
От разговора, предложенного старшим коллегой, отказаться было просто неудобно, к тому же предоставлялась возможность замолвить слово о Сандре, поэтому Каморин согласился не раздумывая. Оба направились к машине, на которой приехал Пиковец, - то была "Лада-Приора" серого цвета с водителем за рулём. Журналисты сели сзади, чтобы им удобнее было разговаривать. Каморин подумал о том, что Пиковец выбился в начальники и предстоящий разговор как-то связан с этим новым назначением коллеги. Пиковец тотчас подтвердил эту догадку.
- А я теперь главный редактор в "Вечернем Ордатове". Ещё не слышали об этом?
- Не доводилось.
- Прежнего, Бакуркина, сняли через два дня после отстранения мэра Лемзякова. Вы же знаете, что Бакуркин активно участвовал на стороне Лемзякова в информационной войне против губернатора.
- Как же не знать!
- Теперь приходится расставаться и с наиболее рьяными соратниками Бакуркина внутри редакции, а на их места приглашать новых сотрудников. В связи с чем у меня к вам предложение перейти к нам. Что скажете?
- Да я же стар, поэтому хотелось бы работать спокойно на одном месте. Как говорится, коней на переправе не меняют.
- Сколько же вам?
- Пятьдесят в этом году стукнуло. В этом возрасте не хочется перемен.
- В самом деле так чувствуете? Ну тогда это серьёзно! Это значит, что вы действительно состарились. Только не обольщайтесь насчёт того, что в "Ордатовских новостях" вам дадут спокойно доработать до пенсии. Дела у вашей газеты не блестящи...
Пиковец поскучнел. Тот вопрос, который он собирался обсудить с Камориным, оказался исчерпанным, и теперь он не знал, о чем ещё говорить с ним. Конечно, настаивать на переходе Каморина, обещая ему спокойную жизнь в "Вечернем Ордатове", было нельзя. Какая уж там спокойная жизнь в условиях, когда любой газете приходится бороться за выживание! Буквально на глазах, с катастрофической скоростью, менялся рынок масс-медиа, читатели всё больше уходили в интернет, а следом за ними устремлялись и рекламодатели. Как бы угадав его мысли, Каморин заговорил именно об этом, наболевшем.
- Так ведь и у вас дела не блестящи. Читатели всех бумажных газет вымирают. А из молодых, продвинутых кто полезет искать электронную версию "Вечернего Ордатова", когда в интернете так много разных соблазнов? Голигузов - знаете такого? он ещё пытался издавать маленькую газету для бухгалтеров - как-то поделился со мной своим профессиональным видением проблемы: в Ордатове шестьдесят восемь газетных киосков, и в каждом покупают газет одного наименования от двух до десяти экземпляров, за исключением, конечно, "Комсомолки". Получается, что в розницу уходит в лучшем случае пятьсот экземпляров каждого выпуска. Откуда же тогда берутся официальные многотысячные тиражи у местных изданий? Ведь подписки у всех кот наплакал.
- Газеты распространяются ещё по договорам об информационной поддержке с разными организациями...
- Да, это когда пачки номеров штабелями выкладываются на проходной или в приёмной, и предполагается, что кто-то их берёт и читает. Хотя в этом можно очень сомневаться. Короче, многотысячные тиражи местных изданий - это фикция, приманка для рекламодателей. И если вам в этом отношении легче, чем нам, то лишь потому, что "Вечерний Ордатов" - муниципальная газета и может рассчитывать на субсидию из бюджета, а также на распространение по муниципальным организациям и библиотекам. Но читателей вам это особенно не прибавляет.
- Экий вы пессимист! - засмеялся Пиковец, желая обратить сказанное собеседником в шутку. - Непонятно, как с таким настроением вы работаете в газете. А я-то думал, судя по вашему блогу, что вы бодрый участник всего позитивного, что происходит в стране.
- Что же такого позитивного вы видите вокруг? Может быть, это последняя инициатива губернатора? Кстати, что вы думаете о ней?
- Думаю, что сельским товаропроизводителям не резон объединяться в кооперативы с местными переработчиками, привыкшими платить за сырьё значительно меньше, чем покупатели из других регионов. Учтём и то, что речь идёт о судьбе мизерной части урожая овощей в нашей области - около трёх процентов. К существенным сдвигам это не приведёт, в лучшем случае лишь поможет обеспечить местные детские дома, интернаты для инвалидов и другие богоугодные заведения дешёвыми овощными консервами.
- И заодно даст областным чиновникам возможность поруководить не только социальными учреждениями, но и предприятиями реальной экономики. Это при условии, что кто-то из сельских руководителей купится на посулы и согласится войти в кооперативы с переработчиками и банкирами. Так в чём же позитив?
- Я имею в виду то, что после всеобщего раздрая и хаоса девяностых страна с началом нового века успокоилась и стала налаживать свою жизнь. Усмирили и сепаратистов, и олигархов, повысили рождаемость, укрепили армию, улучшили положение бюджетников. Да вы же сами всё это видите и знаете! Вы же так горячо выступили в своём блоге против "белой революции"!
- Да, мне противно, когда толпа столичных хипстеров пытается говорить от имени чуждого им народа и отменить итоги общероссийских выборов. Ведь это уже было, и мы знаем, к чему это привело! Большевики в семнадцатом году захватили власть, не дожидаясь выборов в Учредительное собрание, а когда оно двенадцатого ноября было всё-таки избрано и большевики оказались там в меньшинстве с двадцатью четырьмя процентами голосов, они разогнали его. Власть оказалась в руках людей, совершенно чуждых подавляющему большинству населения России. Они устроили грандиозный погром российского народа, в первую очередь крестьянства, растянувшийся на двадцать с лишним лет.
- Вы помните эти даты и проценты? - спросил удивлённо Пиковец, повернув голову и всматриваясь в лицо Каморина.
- Выучил в своё время, будучи историком по образованию, к тому же выборы в Учредительное собрание и его разгон - это роковые события для всех россиян. Они отразились на судьбе каждой семьи и в немалой мере предопределили судьбу каждого россиянина ещё до его рождения. В тридцать седьмом году были расстреляны мой родной дед по матери вместе со своим старшим сыном, а также двоюродный прадед по отцу - все бывшие крестьяне, бежавшие в города от колхозной неволи и угрозы раскулачивания. Кстати, этот двоюродный прадед был воспитателем моего родного деда по отцу из-за ранней смерти своего брата, моего родного прадеда. В какой другой стране возможно подобное число жертв режима в родне одного человека? Притом в "просвещённом" двадцатом веке, в "самом справедливом обществе"! А ныне впервые за всю историю России у нас есть власть, свободно избранная большинством народа, которая настолько демократична, что терпит и злобную оппозицию, к примеру на радио "Слухи Москвы", передачи которого ретранслируются во всех крупных городах. Будь президентом я, прикрыл бы это подрывное радио, потому что оно объявляет российскую власть нелегитимной, а во время провалившейся "белой революции" звало людей на уличные акции, то есть на беспорядки! Молодчик во главе уличной толпы грозился даже повести её на Кремль!