Роксолана уже мерила быстрыми шагами коридоры дворца, направляясь к своим покоям. Внутри все сжалось, желудок снова свело.
– Какие комнаты вы подготовили?
Евнух объяснил. Он сделал все толково: постарался и Гульфем разместить так, чтобы обиды не было, и от султанши расположить подальше, лучше не придумаешь. Роксолане оставалось только кивнуть в знак согласия.
– Хорошо. Все сделано?
– Да, госпожа.
– С завтрашнего дня тебе придется звать госпожой Гульфем Султан.
– А вы?! – ахнул евнух.
– Я?… Я по-прежнему буду стараться делать все, что прикажет Повелитель. Иди проследи, чтобы все было готово, не то Гульфем Султан может быть недовольна.
Аббас не выдержал, у самых ее покоев все же поинтересовался:
– Госпожа, что произошло, почему Гульфем… Султан возвращается?
Роксолана мысленно усмехнулась его паузе перед словом «Султан», пожала плечами:
– Аббас-ага, Повелитель не объясняет свои поступки никому. Постарайся, чтобы у Гульфем Султан не было причин выражать недовольство.
– Все сделаю, госпожа.
В своей комнате просто опустилась на диван, не в силах даже двигаться.
Пятнадцать лет гарема просто не существовало – когда случился пожар, лишь чуть задевший помещения гарема в Старом Дворце, Роксолана сделала все, чтобы перебраться в Топкапы, причем безо всяких остальных наложниц. Оставшиеся в Старом Дворце не знали нужды ни в чем, у них не было одного: надежды, ни малейшей надежды стать султаншей.
И вот теперь…
Почему Сулейман вдруг вспомнил о Гульфем? Конечно, самой Роксолане пятьдесят, а Повелитель еще силен как мужчина, но она исправно поставляла на ложе красивых девушек, пристально следя за тем, чтобы они не были ни умны, ни честолюбивы. Только ублажение тела, не больше, к этому давно научилась не ревновать.
Но Гульфем… Гульфем куда старше самой Роксоланы, она не слишком умна и образованна, а если что и знала, то наверняка окончательно забыла в Старом Дворце среди женской болтовни и сплетен. Зачем Гульфем султану?!
Объяснение могло быть только одно: ему не угодила сама Роксолана. Чем? Сулейман спрашивал о младшем сыне, что такого натворил Баязид?
Желудок, постоянно болевший после многих страшных событий, снова свело так, что даже о Гульфем думать больше не могла, позвала лекарку. Конечно, это не Гюль и не старая Зейнаб, которые могли снять боль одним прикосновением пальцев, но данное лекаркой снадобье помогло, султанша заснула.
Проснулась она от шума, когда солнце давно не только взошло, но и поднялось высоко в небо.
– Муфида, что случилось? Что за шум?
– Госпожа, это Гульфем Султан. Она хочет вас видеть.
Роксолана усмехнулась: вызывает к себе?
– Скажите, что я нездорова.
– Она потому и пришла сама, чтобы проведать и поинтересоваться здоровьем.
А вот этого допускать никак нельзя, нельзя показывать Гульфем, что она больна.
– Попроси подождать, сообщи на кухню, чтобы принесли сласти и фрукты, и дайте мне одеться.
Служанки расторопны, Чичек, подавая платье, сообщила, что Гульфем Султан предложено подождать султаншу в кешке, там прохладней, туда уже несут угощение. Они помогли Роксолане одеться, привели в порядок волосы, нанесли немного румян на бледные щеки.
– Только не перестарайтесь, чтобы я не выглядела раскрашенной.
– Что вы, госпожа. Просто оживим цвет лица, вы бледны сегодня.
– А вчера нет?
Чичек – девушка не из робкого десятка, склонила голову, кося лукавым взглядом:
– Это потому, что вы ничего не едите. Выпейте вот это…
– Снова снотворное? Ты хочешь, чтобы я заснула прямо перед Гульфем Султан?
Удивительно, но у самой Роксоланы необходимость добавлять к имени соперницы слово Султан раздражения не вызывало.
Чичек рассмеялась:
– Нет, госпожа. Это, наоборот, поможет быть бодрой.
Роксолана шла к кешку, где уже сидела Гульфем, и пыталась понять, что чувствует и как себя вести. Для всех она всесильная султанша, одного взгляда которой достаточно, чтобы передвигались горы, но вот пожелал султан, чтобы заботилась об отставленной когда-то наложнице, и она будет это делать.
Кто Гульфем теперь? Соперница, но в чем? Почему Сулейман вдруг принял решение вернуть ее в гарем, вернее, перевести из Старого Дворца в Топкапы?
Гульфем, конечно, постарела, но была красива той породистой красотой, которую неспособны уничтожить даже годы. У султанов не бывает некрасивых наложниц, даже у будущих султанов. Поставщики красивых девушек всегда знали свое дело, они подбирали для гаремов не тех, кто хорош сиюминутной красотой юности, а умели высмотреть среди красавиц таких, что не оскорбят взгляд и в старости. Даже старых уродливых рабынь не бывает.