Лаванда прикусила губу и промолчала. Отвечать Батисту – все равно что ступить в бездонную трясину. Он и так уже настроил против нее всех девчонок, и чтобы не показывать свое одиночество, перемены она проводила, гладя местного кота. К счастью, прозвенел звонок и перемена кончилась.
Но Лисандр пошел не в класс, а к фонтану, чтобы отмыться. Да, он опоздает, но раз уж все равно быть наказанным, так хотя бы в приличном виде. Уже изрядно намокнув, он заметил, что Лаванда дожидается его на улице.
– Лисандр…
Он прошел мимо нее.
– Лисандр, ты слышишь его мысли? Батиста?
Лисандр остановился и вытер мокрое лицо еще более сырым рукавом.
– Я? Нет, а что?
– Ты ответил ему, хотя он ничего не говорил. И он сразу тебя отпустил – ты застал его врасплох. Ты у всех нас мысли слышишь?
Лисандр и сам, похоже, был удивлен. Он слышал мысли Эпиналя или Сумерки, легко догадывался, что хочет сказать Блез. Но в остальном люди казались ему скорее непроницаемыми.
– Нет, – сказал он и пошел дальше.
– Слушай, Лисандр… – Лаванда удержала его за локоть. – У тебя дар. Ты должен им пользоваться.
Какое-то время он смотрел на нее. Глаза у нее были как васильки: круглые и совершенно особого цвета, с каким-то лиловым отливом. Он кому-то интересен – это странно. Тем более – девочке. Лисандр ужасно смутился. Лаванда опустила глаза, ей тоже было неловко. Она боялась, что он прочтет ее мысли. Но он только пожал плечом, высвободил руку и вошел в класс, готовясь получить нагоняй.
На какое-то время Батист оставил Лисандра в покое, но потом, одним прекрасным октябрьским днем, взялся за старое. Лисандр часто уходил из школы последним, чтобы избежать толкотни; он не спеша складывал чернильницу, вытирал перо, собирал котомку. И слишком поздно заметил, что недоставало главного: иллюстрированного атласа, который ученики передавали друг другу по очереди, – каждому он доставался только на день. Это было крайне важно: всего за один вечер они должны были выучить не только расположение Северных земель, но и всех других известных стран. Ночь напролет ученики корпели над атласом, стараясь перерисовать как можно больше страниц, и теперь был черед Лисандра. Драгоценный фолиант целый день лежал перед ним. И вдруг куда-то пропал. Лисандр все перерыл. Заглянул в каждую парту, отодвинул каждый стул и наконец, ссутулившись больше обычного, вышел из школы.
На улице было тепло. Он переступил через кота, который в этот час любил нежиться на солнышке у школьного крыльца. Мысли кота Лисандр тоже слышал, но не обратил на них внимания, потому что заметил атлас на другом конце двора. Батист небрежно листал его, привалившись спиной к дереву, хотя мало что видел из-за спадавшей на глаза густой челки.
– А, сорнячок! Что-то потерял?
Книга опасно покачивалась в его жирных красных пальцах. Если она вернется испорченной, его ждет двойное наказание. И все же Лисандр решил просто пройти мимо. Но не заметил Флориана, который толкнул его к дереву. Лисандр отпихнул его локтем, молясь, чтобы не появился Феликс и не вмешался.
– Давно ты научился читать, Батист? – бросил Лисандр, не приближаясь.
– «Давно ты научился читать?» – передразнил Батист дурацким голосом. – Я, Лис, получше тебя читаю.
Вокруг стала собираться привычная компания.
– Дай.
Батист осклабился.
– Иди и забери.
Он выпустил атлас из рук. Книга упала на землю раскрытыми страницами, и они помялись под тяжестью переплета. Даже у Флориана поднялись брови и поджались губы. Иллюстрированный атлас… Лисандр наклонился, чтобы поднять книгу, и получил пинок в живот. Дыхание перехватило, он упал на бок, свернулся, защищаясь, и закрыл лицо книгой. Все взгляды устремились на него, он чувствовал их даже сквозь толщу страниц. Полное унижение, в очередной раз. Снова он на самом дне. Однако у дна свои преимущества: ниже уже не упасть.
– Я бегу за мясником! – крикнула Лаванда и убежала.
– Ну-ну, Лаванда-Валанда! – автоматически откликнулся Флориан.
Лисандр ждал, прикрывшись атласом, но пинков не последовало. Он почувствовал, что Батист испугался, и недаром: как многие невысокие люди, маленькая Лаванда бегала очень быстро, а мясник бил очень сильно – так, что надолго запомнишь. Батист ушел, засунув руки в карманы. Когда Лисандр поднялся, двор был уже пуст. Он убрал атлас в котомку, не решаясь оценить ущерб. Бока болели, но зато хоть Феликс не вмешался.
Чтобы как-то себя подбодрить, он подумал о Сумерке. По большому счету, она – все, что у него осталось.
Лисандр вернулся в свою комнату, где наконец мог обо всем забыть. Пустельга не так давно приготовила ему сюрприз: снесла на шкафу яйца, хоть время года для этого было неподходящее. Четыре вылупившихся птенца были прекрасны. Пройдет несколько недель, и они смогут улететь – если, конечно, не решат переждать зиму во дворце. Лисандр не думал их удерживать, но надеялся, что они останутся. А пока что, уходя, всегда открывал окно, чтобы Сумерка могла свободно охотиться и кормить их.