– Значит, сир, вы уходите, – заключил он.
– Да, Манфред, ухожу в Леса. Позаботьтесь о том, чтобы праздник в мое отсутствие продолжался наилучшим образом. Королева вскоре удалится, она неважно себя чувствует. И найдите мне Лисандра, ему пора в кровать. Феликс пусть идет с ним.
Камергер поклонился. Королева, как ему казалось, прекрасно себя чувствовала, а Лисандра уже давным-давно никто не загонял в кровать, но слово короля – закон.
– И еще, Манфред…
Тибо подошел ближе и незаметно протянул ему синий конверт, адресованный «Эме Беатрисе Эхее Казареи», тот же самый, что и в ночь дуэли. И как в ночь дуэли, камергер не решался его взять.
– Отдадите его мне, когда я вернусь, – бодро улыбнулся Тибо.
Манфред спрятал конверт в ливрею и вытянулся по струнке. Король уже выходил из залы, стражники роились за ним следом. Миновав вестибюль, украшенный флажками и причудливыми букетами, он дождался Лисандра с Эмой, после чего отослал стражников пополнять ряды добровольцев, оставив лишь Овида, Феликса и Симона. Туда, куда он направлялся, он брал с собой только самых важных людей: жену, названного сына, штурмана, баталера и кучера. Мушкетеры в недоумении удалились, спеша на громовой голос Бове.
Оставшихся Тибо повел пустынными коридорами, попутно срывая со стен факелы. Овид, догадавшись, куда они направляются, едва сдерживал ужас. Проклятое королевское водохранилище. Гробы, кости, утопленники. Сколько неприкаянных душ поджидают их там? Они шли чередой служебных ходов, которых давно не касалась метла. Наконец спустившись по лестнице из вулканического камня, они уперлись в кованую дверь, и Тибо распахнул ее. Дохнуло влагой, резко запахло сыростью. Тибо осветил ступени, ведущие в недра дворца, и один за другим все двинулись вниз.
В королевском водохранилище царила тишина.
«Мертвая тишина» – тут же подумалось Овиду; ноги у него подкашивались так, что приходилось держаться за стену.
Колонны под низкими сводами словно уходили в прозрачную воду. В неверном свете факелов мозаика на дне бассейна шевелилась, водяные твари сплетались с ракушками и морскими звездами. Слева располагались шлюзы, которые Тибо открыл во время засухи и почти сразу после закрыл. В противоположном конце бронзовый мужчина меланхолично опускал руку в бирюзовый бассейн.
Эму это место всегда завораживало. Она была здесь с Тибо после осеннего равноденствия, когда они исследовали туннель, который, как она считала, давно был засыпан. Но она ошибалась: Тибо зашел за бронзовое изваяние и уже толкнул дверь в подземный ход. Дождался, пока все войдут и закрыл дверь, жалея, что на ней нет ни засова, ни замка, чтобы предотвратить погоню. Едва они вошли, как тут же споткнулись о гору самых разных вещей. Дорожные сумки, одеяла, плащи, сменная одежда. Только Овид знал весь список, ведь это он сложил их здесь несколько часов тому назад.
– Это еще что? – Тибо раздраженно ткнул гору ногой.
– Э-э…
– Баталер?
– Он сказал не говорить вам, а то у вас и без того забот по горло.
– Кто?
– Капитан, сир.
– Он велел собрать вещи?
– Да, сир, сегодня днем.
– Ты сам все принес? Один?
У Овида застучали зубы.
– Д-да, сир.
– Точно никто тебя не видел?
– Т-т-т-точно, с-сир.
Теперь он боялся капитана с королем не меньше, чем призраков из водохранилища.
– Ладно, – сказал Тибо, – все у Гийома продумано, все учтено. Спасибо, Овид.
Покопавшись в вещах, он нашел немного потрепанный верховой костюм и протянул его Эме.
– Всем отвернуться. Королева переодевается.
Все отвернулись, а с ними – и свет факелов. Оказавшись в темном кругу, Эма сбросила с себя платье с многочисленными юбками и натянула слишком просторные штаны, от которых разило конюшней. Из всего праздничного облачения она оставила лишь серебряный кулон и цветы в волосах. Остальное валялось в пыли. Она торопилась, в горле стоял ком. Она знала, что туннель выходит наружу в чистом поле, где-то посреди Френеля, и потому не понимала, каков конечный пункт их экспедиции. Тибо опередил ее вопрос, пояснив, не поясняя:
– Я отведу вас в самое безопасное место.
Поняв, что большего он не скажет, все двинулись следом за ним по полого уходящему вниз туннелю, которому, казалось, не будет конца. Каждый нес по сумке и по одеялу. Время от времени над головой открывалась отдушина, тогда они видели небо и могли вдохнуть полной грудью. Всего их было девять. И Тибо, помня это, считал про себя.
Минут сорок они шагали в полном молчании и так миновали границу Центра и Френеля. Феликс, на две головы выше всех, шел сгорбившись. И поскольку он замыкал цепочку, то первый почувствовал, что после пятой отдушины ноги у него начали скользить. Он нагнулся, потрогал землю: она была мокрая. Однако впереди все было сухо. Тогда он обернулся, и в свете факела блеснул тонкий, догоняющий их ручеек.