В тот день, когда Мадлен отвергла его, сердце рыжего слуги разом высохло. Все что осталось от него – обмылок без тени человечности, бьющийся лишь по привычке. Никто больше не представлял ценности в его глазах, если только не мог послужить его карьере. Как, например, Плутиш и Фуфелье: он, в безрассудном порыве, забрал у них ключи сразу после их отставки. Он потребовал их якобы по приказу короля, затем за баснословные деньги сделал копию в порту, в полуподпольной кузнице, и отослал оригиналы в комнату доктора Корбьера. Манфред решил, что о ключах позаботился лично Тибо, а тот подумал на камергера; обхитрить их оказалось легче легкого. Но то, что началось из забавы, желания испытать себя и злопамятства, могло стать и чем-то большим. Ключ давал доступ к больнице; а больница – значит лекарства; а лекарства – значит яды. Сам по себе Бенуа никому интересен не был, но Бенуа плюс яды – совсем другое дело. С головокружительным упоением он бросился после радости первого мрачного триумфа навстречу дьявольской сделке и вскоре полностью освоился в подпольном мире дворца.
Во время своих ночных похождений (а их было немало), он часто заглядывал в больницу, стараясь отыскать смертельные препараты, которые привлекли бы внимание Жакара. Но так и не нашел их, и тогда ему пришло в голову использовать доктора Рикара. Бывший глава Гильдии врачей, заклятый враг Тибо, станет его посредником. Бенуа пообещал ему обильный поток пациентов, взамен поручив уговорить Плутиша с Фуфелье обчистить придворную аптечку, чтобы они все втроем могли заняться частной практикой. Он настоятельно советовал проделать все во время антракта на концерте, уверяя, что Корбьер никогда не закрывает дверей больницы на ключ.
Все было просчитано: в нужный момент пчела укусит Феликса. Бенуа, воспользовавшись замешательством, добежит до больницы и запрет ее, так что, если повезет, доктор Корбьер еще пару дней не заметит пропажи. Но Лукас как назло послал Бенуа на кухню за петрушкой, а Манфред обнаружил незапертую дверь. В итоге ореховая шкатулка уже на следующее утро вернулась во дворец благодаря стараниям мирового судьи: Бенуа своими глазами видел, как он вошел через главные ворота.
Что теперь скажешь? Чем умудрился он выдать себя в двух шагах от цели?
– Связать и оставить в кладовой для консервов, голым, – приказал Манфред, толкнув Бенуа к охраннику, принявшему его в объятия. – И главное, не спускайте с него глаз!
Пока стража уводила Бенуа, Манфред совершил еще три немыслимых поступка. Во-первых, он пошел и вытащил из бальной залы кузнеца, затолкав его затем в еще жаркую кузницу. Во-вторых, снял с себя свою знаменитую связку ключей. И в-третьих, преступил незыблемое правило, которое так чтил:
– Мне нужно по дубликату на каждый ключ. Что бы ни случилось в эту ночь, мне нужны дубликаты, ты понял, Шарль? И нужны как можно скорее. И ни слова никому, или я сверну тебе шею.
Сбитый с толку кузнец держал на пальце огромную связку и хмурил почерневшее от сажи лицо. На всех до единого ключах стоял знак короны, запрещавший снимать копии. К тому же их было слишком много: заказ не только незаконный, но и непомерно тяжелый. Но как ни был он тяжек, это был пустяк по сравнению с глубиной морщин на лице камергера, которые проступали прямо на глазах у Шарля.
Тем временем Гийом Лебель побежал в королевское водохранилище и обнаружил, что весь нижний этаж затоплен. Другого выхода капитан не видел – он бросился в конюшню и, не седлая, вскочил на первого попавшегося коня, сразу пустив его галопом. На дорогу до пещеры у него уйдет минимум два часа, и это если он сможет ее отыскать. Но ночь была ясная, и звезды говорили на знакомом ему языке. Миновав мост, он направился к Центру, а потом свернул с дороги, держа курс на северо-восток. Когда он видел пещеру на карте, он по привычке запомнил широту и долготу. Астролябия была при нем, а строить курс он умел.
56
Белеющего во тьме каменного человечка с расставленными руками Тибо нашел на Френельском холме даже быстрее, чем мог надеяться. Он пнул его ногой, и камни разлетелись.
– Овид, Симон, займите пост наверху, пока я завожу остальных в укрытие. Следите за окрестностями, но сами не показывайтесь. К нам наверняка будут гости. Не пропускайте никого, понятно? Ни-ко-го!
Эма уже миновала завесу плюща и искала на стене пещеры изображение созвездия Мириам, но не находила. Тибо коснулся его, сам того не желая. Но найти проход в тайник долго не мог. Лисандр взял это на себя и, когда стену разобрали, прошел вместе с Эмой по ту сторону, к водопаду. Тибо расставался с ними скрепя сердце. В кромешной тьме, под шум водопада и стук камней, он стал закладывать проход. Это было трудно и длилось бесконечно долго: каждый камень казался ему прощанием. Он думал, что никогда не кончит, как вдруг что-то заставило его обернуться.