– Взгляните.
– Что это?
– Ладья.
– Ладья?
– В виде белой башенки.
Тибо выхватил ладью у него из рук: неужели он отыщет пресловутые шахматы Флорана? Фигура была красивая, даже поразительная, из удивительно белоснежного мрамора. Однако – всего одна.
– В той дыре больше ничего нет?
– Нет, ничего.
– Ни пешки, ни коня? Ни короля? Ты уверен?
– Ничего.
– Ладно. Ну, пошли тогда.
И они, заинтригованные, но и разочарованные, двинулись дальше, даже не догадываясь, какое зрелище ждет их впереди.
15
В низкой комнате-склепе друг против друга стояли два обитых парчой стула, – все нереальное, словно декорации без актеров. На круглом столике с длинной зеленой скатертью покоились песочные часы, толстые, изрядно оплывшие свечи, полбутылки вина и два красивых резных хрустальных бокала. По стене тянулся фриз с барельефами, запечатлевшими жизнь в эпоху Флорана; все люди изображены были карликами. Но самое потрясающее стояло между стульями, на кубе в белую и черную клетку: знаменитые шахматы. Оникс и мрамор, каждая фигура – произведение искусства.
Тибо прервал долгое молчание:
– Не понимаю, почему он их не продал…
– Кто? Кого?
– Жакар, шахматы. Он даже играть не умеет. Выручил бы немалые деньги.
Вопрос разумный и неразрешимый. Гийом зажег огарки свечей, чтобы сберечь масло в фонаре. Каждый взял по одной, и они принялись осматривать комнату. Вывод: еще один тупик. Стены шли кругом, без каких-либо проемов или видимых механизмов. Ни под скатертью, ни в деталях барельефа – ничего. Они осмотрели куб, служивший столом. Его четыре черешневых стенки были намертво приделаны к полу. И даже шахматную доску, лежавшую на них как крышка, невозможно было поднять.
Тогда Тибо решил присмотреться к расположению фигур. Они стояли отнюдь не ровными рядами. Казалось, последняя, особенно жаркая партия, оборвалась в самый решающий момент.
– По-моему, тоскливо это все. Недоигранная партия, невидимые игроки… – заметил Лисандр.
– А по-моему, занимательно, – возразил Тибо. – Кто из них выиграл бы? Не узнать. Или вот – наша белая ладья… Интересно, где она стояла? Может, здесь?
Он наугад примерил ее на свободную клетку, но Гийом покачал головой. Тогда Тибо стал смахивать ладонью пыль с доски, но Гийом вновь его остановил.
– Подожди! Это еще что?
Капитан присел на колени и, пошарив по полу, торжествующе поднял невидимую находку. Он поднес ее к свече.
– Ха. Два волоса, – сказал Тибо.
– Рыжих волоса, – подчеркнул Гийом.
Тибо с Лисандром наклонились поближе и прищурились. Да, отблеск у них был как будто красноватый. Но может, дело в пламени свечи.
– Вы что, ослепли, что ли? Рыжие они, говорю вам…
– Ладно, капитан, ладно. Во всяком случае, точно не седые. Так что не твои и не мои. Доиграем партию? Что скажешь? Давай! Садись, ну же.
Гийом не решился отказаться. С самого равноденствия ничто не занимало Тибо. Так что если ему вдруг захотелось сыграть неуместную партейку в шахматы в подземном тупике – почему нет? Разумеется, им хотелось есть и особенно – пить. Могло статься, они уже никогда не увидят солнечного света, – ну и что с того? Лисандр закатил глаза. Он считал, что у них есть более срочное занятие – искать выход. Но Тибо уже забрался на тот стул, что был повыше (видимо, специально приспособленный для Флорана) и наклонился вперед в предвкушении, опершись локтями на колени.
– Дарю тебе первый ход, капитан.
Гийом уселся напротив, и лицо его посерьезнело, как всегда перед очередной победой. Он уже собирался сделать ход, как стул под ним вдруг с треском развалился, и Гийом упал навзничь. Тибо засмеялся.
– Неудачный маневр, капитан. – Тибо постучал ногтем по песочным часам. – А время-то бежит.
Лежа в проигрышной позиции, Гийом в последний момент передвинул пешку. Затем игра поглотила их целиком. Подбитые войлоком фигуры опускались на доску беззвучно. Лисандр скептически наблюдал за партией. Капитан на коленях, скрюченный пополам король… Два человека, на которых держится королевство, напрочь забыли о главной цели их странствий. Он вздохнул с облегчением, когда Гийом наконец сказал:
– Шах.
Тибо знал, что проиграет, и не видел, как защитить короля. Теперь песок в часах сыпался на его взгляд слишком быстро. Он взялся не за ту фигуру, примеряясь сделать сомнительный ход и представляя, как Флоран переворачивается в гробу.