— А я еще так удивилась после твоего звонка о том, что все в порядке, когда Денис сказал без малейшего сомнения, что ты еще вернешься на работу. Значит, он полукровка?..
— Только не говори, что после этого станешь любить его меньше! — предупредила я Наталью. — Он не виноват, что залетные пришельцы иногда решают поразвлечься среди своих меньших братьев.
— Да нет, что ты… — она покачала головой. — Но и про любовь говорить еще рано. Он обходительный, добродушный, заставляет меня задерживать дыхание при одном своем появлении…но любовь? А теперь еще и это…
— Да ты расистка, Наташка, — неподдельно удивилась я, на что подруга прищурила глаза:
— Думаешь, рядом с мужчиной, который просчитывает каждый твой шаг, устойчиво находиться рядом? Когда ты только успеваешь об этом подумать, а он уже вносит дельное предложение? Я себя как на сеансе ясновидения чую!
— Думаешь, легко спать с электроником, который занятия любовью считает лекарством от скуки — причем в прямом смысле этого слова? — в свою очередь спросила я. Наташка, как ни странно, оживилась:
— Кстати, об этом! Что, все — таки, произошло у вас с Преображенским? Я ведь не обманывала, Лейка: я сегодня с десяток мстительных взглядов обнаружила, предназначенных твоей удаляющейся спине!
— Что — что… — я поморщилась. — Подвез он меня на работу.
— Так ты у него теперь живешь? — почему — то сглотнула Наташка.
— Эти две недели — да… — нехотя признала я.
Воскресенье начиналось замечательно. Настолько замечательно, что я почти ощутила на себе действие синдрома гнездования, тогда как расценивать Преображенского постоянной парой значило бы подписать себе смертный приговор и заживо закопать на кладбище несбывшихся надежд. После поездки ко мне на квартиру и сбора необходимых вещей кадровик затащил меня в небольшую уютную летнюю кафешку, где мы могли сидеть на улице рядом с Веней, чему собак, надо сказать, был очень рад. Он привлекал к себе повышенное внимание и всячески демонстрировал радость оттого, что его приняли в семью, а еще периодически делал большие и наивные глаза, как бы намекая, что мороженым могут питаться не только люди. Памятуя о том, что говорил Саш о кормлении, я только диву давалась на сообразительность некоторых божьих тварей, но устоять перед обаянием бобтейла все же не смогла. Преображенский наблюдал за всем этим с легкой улыбкой, а на мой безмолвный вопрос только качнул головой. Мол, продолжайте в том же духе.
Вторым пунктом списка по наблюдению за мной значился парк, в котором планировалось как следует нагуляться с Веней. Щен высотой почти в полметра носился по лужайкам, как ненормальный, я держала в руках отстегнутый поводок, кадровик делал вид, что наслаждается погожим днем, хотя на самом деле изредка поглядывал на меня. Я не знала, как на это реагировать, потому что взгляды у Саша были крайне задумчивыми и не требовали никакой ответной реакции. Разговор, однако, если таковой случался, он поддерживал безупречно, так что придраться было невозможно. Когда состояние неопределенности мне надоело, я решила присоединиться к Венику, и вскоре мы вдвоем начали получать истинное удовольствие: он пытался прыгнуть на меня и повалить на траву, я уворачивалась, как могла, и хохотала над неуклюжими попытками вывести меня из равновесия. Когда же мелкому поганцу это удалось, я затискала его тушку, лежа на траве, и почесала ему и брюхо, и за ушками, чем заслужила неоспоримую безусловную любовь и преданность домашнего питомца. Именно в тот момент я и заметила, что Преображенский, сидящий на лавочке неподалеку, больше не находится один. Компанию ему составлял не кто иной, как Артур свет Валерьянович.
Посчитав невежливым оставаться в стороне, я поднялась с травы и, пристегнув поводок к Вениамину, направилась к негромко беседующим мужчинам. И пусть гражданину Белову было незаметно, я отчетливо видела: разговор этот не приносит Преображенскому ни капли удовлетворения.
— Доброе утро, Артур Валерьянович, — вежливо поздоровалась я. — Вот уж ни за что бы не подумала, что смогу увидеть вас здесь — в парке для семейных развлечений, — не удержалась я от подколки, помня Наташкины разговоры о свободной жизни безопасника.
— Да я тоже как — то не рассчитывал на встречу с вами, уважаемая будущая наблюдаемая, — сальный взгляд брутального мача мне совсем не понравился, а вот наигранное удивление, которое он затем изобразил, наоборот, всколыхнуло внутри волну непонятного злорадства. Мне до сих пор хотелось отомстить ему за подругу. — Как? Александр Вячеславович не поставил вас в известность? На «Армаде» я буду вашим личным тренером. Поскольку условия на Лей несколько отличаются от земных, вам потребуется дополнительная физическая подготовка — несмотря на то, что вы и сейчас в прекрасной форме.