— Догадываешься, какой теперь меня интересует вопрос? — я вернулась мыслями в настоящее и хмуро посмотрела на биологическую родственницу.
— Не так чтобы очень, — пожала плечами Мария. — Но мне нравится наблюдать за твоими логическими цепочками.
В наступившей после этого тишине отчетливо стал слышен скрежет зубов. Моих, естественно. Если даже родная мать не могла относиться ко мне, как к человеку, что еще оставалось делать?
— Откуда ты знаешь Преображенского? — сухо отозвалась я, на что Мария понимающе хмыкнула:
— Трехдневный секс, говоришь…
— Не переводи тему, — осадила я ее, и женщина, коротко кивнув, начала удовлетворять мое любопытство.
Оказывается, Преображенский еще в малом детстве имел с ней контакты. Там, на далекой планете с причудливым названием Лей. Хотя антиземля моей подкорке привычнее, но это были трудности нашего с инопланетянами перевода. Так вот, Саш и Мария много времени проводили вместе. И пусть находились они номинально в разных кастах, Мария пользовалась своим правом в отношении Саша в том плане, что именно она стала конструктором его генетического кода, в связи с этим пожизненно становясь кем — то вроде стороннего наблюдателя и корректора поведения. Вот почему она и назвала его своим — эти слова стоило воспринимать в буквальном смысле.
— Ты же целитель, — вмешалась я. — Какой генетический код?
— Генетика и целительство входят в одну ветвь медицины, — фыркнула женщина. — Первое мне нравилось больше, во втором преуспел отец.
— И тебе доверяли такие ответственные процедуры? — засомневалась я.
— И даже не следили за тем, что именно я выбирала из будущих генов, — подмигнула мне женщина.
Когда Мария якобы пропала, Сашу было около шести лет, и развит он в свои годы оказался намного лучше остальных. На подозрительный взгляд госпожа Лей ответила только самодовольной ухмылкой и сказала, что подробности генной инженерии мне пока постигать рано, но да, это было ее рук делом. Сама она в то время искала любую возможность покинуть пределы планеты, и однажды ей это удалось.
— Я не хотела, чтобы моя кровь и плоть стала еще одним из многочисленных роботов, — заявила женщина, и я отметила еще большее дрожание пальцев. Удивительно, как она умудрялась говорить спокойно и без запинки в состоянии настолько сильного эмоционального напряжения. Вспомнился Саш в машине, прижимавший меня к себе и говоривший гадости, когда сам был натянут, как струна… но эти мысли я отогнала — слишком уж разноцветное было у них продолжение.
Сам факт того, что Мария забеременела, уже мог оказаться краеугольным камнем в истории двенадцати семей. Дело в том, что по негласной договоренности никто из их членов не заводил отношений с представителями другой с целью заведения потомства. Просто потому, что это было невозможно. Мария и здесь пошла против общепринятых норм.
— Ты думаешь, почему в лидерах именно двенадцать объединений? — горько усмехнулась она, посвящая меня в таинство лейнианской власти. — Потому что только двенадцать пар мужчин и женщин однажды осознали в себе желание находиться друг с другом до конца жизни. Инстинкт продолжения рода сработал только у двадцати четырех особей огромной популяции, Лей! Остальные предпочитали свободные отношения, и подобной политики придерживалось абсолютное большинство и в остальных насущных вопросах. Те же, кто сумел организовать семьи, напрямую занялись биологическим построением общества: они поставили себе целью создать такой социум, который бы положил начало полезной трудовой деятельности и размеренному течению жизни. И им это удалось! Генная перестройка организма, четкая картологизация каждого зародыша — и несколько столетий кропотливой работы превратили лейнианцев в четко ориентированных на одну из двенадцати каст граждан. Естественно, подобная монументальная задумка потерпела бы крах, скончайся кто — нибудь из этих двадцати четырех раньше времени или перенеси они внезапную неизлечимую болезнь. Вот почему было принято решение о продлении у них стандартного жизненного цикла в сто пятьдесят лет — именно столько может в среднем существовать на планете коренной житель. Двенадцать семей стали усиленно заменять стареющие органы, подвергаться многочисленным видам терапии, чтобы мозг функционировал стандартно, и возрастной барьер был преодолен, а протяженность жизни увеличена примерно вдвое. Таким образом, нынешние представители Совета Двенадцати только внешне смотрятся относительно молодыми — на деле это такие старперы, что нам с тобой и не снилось.