Майдиорн помог дотащить Саша до транспортника. Вскоре мы уже были у Преображенских. На восстановление Сашу потребовалось двое суток. Утром третьего дня он позвал меня к себе в комнату, где я обнаружила его стоящим у окна и задумчиво глядящим вдаль. Стоило двери за мной закрыться, он тут же приступил к делу:
— Лей, я не собираюсь ни к чему тебя принуждать. Большое спасибо за поддержку на совете, и я рад, что ты теперь со мной рука об руку, что бы ни случилось, но…мы не женаты по земным обычаям, да и по лейнианским я всего лишь попросил твоей руки. Я помню, ты хотела другой жизни, и я готов тебе ее предоставить. С тем лишь условием, что вопросы о судьбе полукровок решать все же придется. Ты готова быть моим первым советником и отправиться обратно на Землю?
От его слов стало немного больно. И все же такой, готовый к переменам Преображенский безумно нравился мне. Потому и отвечала я без единой запинки:
— Готова. Ни минуты на этой гнилой планете не останусь, Саш.
ЭПИЛОГ, КОТОРЫЙ НАКОНЕЦ — ТО РАССТАВИТ ВСЕ ПО СВОИМ МЕСТАМ
За полтора месяца, проведенных вместе на презентованном специально для этого шаттле, мы с Преображенским наладили общение на ура. Как и говорил, он сдержал свое слово и ни в чем меня не ограничивал и не принуждал. Зато мы успешно разработали стратегию будущей жизни на Земле и то, как станем разыскивать полукровок и предлагать защиту от возможных посягательств лейнианцев. Каста созерцателей — так единогласно решили мы назвать объединение под номером тринадцать. Мы договорились, что действовать будем лишь в том случае, когда понадобится реальная помощь и защита от наших высоких родственников, в любой же другой ситуации поклялись, что будем лишь издали наблюдать.
Дома нас приняли с распростертыми объятиями. Баб Зоя, видя, как я вылезаю из внедорожника Преображенского, залилась слезами счастья, и пусть самого кадровика одарила настороженным прищуром, своими фирменными блинами все же накормила до отвала. Спать, правда, постелила ему в свободной комнате, потому что решительно отказалась отпускать нас «на ночь глядя», но Преображенский с честью и достоинством выдержал все испытания. А утром мы отправились обратно в Ильинск. Нас уже ждала работа.
В конторе мало что изменилось, только директор, как оказалось, решил взять длительный больничный. Я только посмеивалась: никому, на самом деле, страх Ивана Дмитриевича был не нужен. Все, что могли, лейнианцы уже сотворили. Нам же с Сашем оставалось лишь попытаться воссоздать то, что они однажды испортили довольно грубым проникновением в нашу жизнь.
Если кто — то и интересовался нашим отсутствием, вида не подал. Лично меня в отделе встретили с большой радостью. Наташка — так вообще глазами сверкала до того момента, пока не показала на пальце обручальное кольцо. Я искренне порадовалась за подругу. Они с Дениской действительно представляли собой замечательную пару.
С другом я тоже парой словечек обмолвилась — как раз после того, как и он стал членом новой касты. Небольшой рассказ об Игоре Новикове я закончила собственными умозаключениями:
— Знаешь, мне кажется, он твою маму до сих пор любит.
— Он еще скажет ей об этом, — загадочно улыбнулся друг.
— Как тебе удается настолько далеко все просчитывать? — неподдельно удивилась я.
— Тридцать лет — большой срок, Лейка. Просто так на когда — то покинутую планету ты вернуться не сможешь, — пожал плечами он.
Пожалуй, в чем — то я была с ним солидарна. А еще день ото дня убеждалась, что и чужому среди своих всегда найдется применение. Конечно, я имела в виду Преображенского.
Его хватило на полгода. И каждый день в нем становилось все больше и больше человеческого. Он даже начал филонить и время от времени просить меня составить отчет для Совета Двенадцати за него. В отместку я перманентно писала ересь в паре предложений, маскируя ее приличной доказательной базой, а потом отдавала на подпись самому кадровику, прекрасно понимая, что ни строчки он читать не станет. Просто и он научился мне доверять.
И вот, спустя шесть месяцев с нашего возвращения, он в который раз позвал меня к себе в кабинет уже после окончания рабочего дня. Я нисколько не удивилась — подобные встречи вошли в привычку и обычно означали разговор, связанный с кастой. Так что я на всякий случай захватила списки новоприбывших полукровок и, насвистывая себе под нос уже ставшую привычной «субмарину», спустилась на второй этаж.