- Не желал? - насмешливо спросил Золотой Шум. - А чего ты желал?
- Только лишь выполнить приказ! Поняли вы, ублюдки?
Толпа снова зашумела, но золотой Шум поднял руку и она тут же умолкла.
- Ты хотел выполнить приказ? - спросил он. - А тебе известно, что вчера Золотоножка вызывал не только тебя? Тебе известно, что вчера к нему ходили Кред и Антонго? И они тоже получили от него и приказы, и отпускные вафли? И что же они сделали? А вот что - они потратили все свои вафли на последнее угощение для своих фронтовых братьев, и пили с нами всю ночь, до самого утра. А сегодня утром они пустили себе по золотой пуле в лоб каждый, на наших глазах и почти одновременно. А ты, значит, решил выполнить свой приказ, да Кесс?
- Ты говоришь складно, Шум, - Кесс покивал лакированным козырьком парадной фуражки. - Очень складно. Но дело в том, что ты не знаешь и половины того, что знаю я. Кред и Антонго поступили мужественно и я уважаю их поступок. Но поступили они так потому, что вчера узнали слишком многое, и их души просто не выдержали этого знания. А я выдержал, вот поэтому я и пришел сегодня за Джоулем.
- Значит, ты у нас - всезнайка? - под хохот толпы Золотой Шум повернулся к ней лицом, развел руки в стороны и присел, чуть согнув свои искусственные золотые ноги в коленях. - Может, поделишься с нами своими страшными знаниями? Сейчас как раз самое время это сделать. А иначе мы подумаем, что ты трус, Кесс. Самый обычный трус, обмотанный алюминиевой фольгой окопный трусишка, которого все мы не рассмотрели вовремя, и который пришел теперь за нашей собачкой.
- Я не собираюсь метать перед вами бисер, - толпа снова зашумела, но быстро притихла по знаку Золотого Шума. - И сейчас я могу сказать вам только одно - вон за тем холмом висят два штурмовых вертопрада с полным боекомплектом. И если я нажму на эту штуку (Кесс разжал ладонь левой руки и показал толпе черную коробку), они через пять секунд будут здесь и смешают всю вашу плоть и все ваше золото с этой вот глиной, которую вы попираете сейчас своими ногами. Но вас, дураков, мне как раз не жалко, не жалко мне и себя, хоть вы и нарекли меня трусом, а Марз свидетель, что я не трус и никогда им не был. И вы это знаете, скоты, отлично знаете. А жаль мне только эту ни в чем не повинную собаку, которая еще так молода, но которая уже столько раз выбегала на линию огня, спасая ваши шкуры, и которая устроила для вас последний бункерный праздник. Как видите, из-за вашего дурацкого бунта, ей не остается ничего другого, как только погибнуть под огнем вертопрадов. Погибнуть в самом расцвете лет и вместе со всеми вами. Ну что? Узнали теперь часть правды? Не слишком ли она для вас тяжела? Не слишком ли хлопотно для вас сделать выбор между собачьими яйцами и собственной шкурой? Думаю, что хлопотно. А что теперь скажите вы?
На поляне установилась полная тишина, было слышно, как хлюпает разбитым носом один из заградителей лейтенанта Зу.
Золотой Шум тоже стоял молча, устремив удивленный взгляд в натуральный глаз Кесса. В этом взгляде ясно прочитывалось сейчас не только удивление, но и сильное замешательство, и, разглядев его через обычный хитрый прищур, Кесс вдруг понял, что почти победил эту толпу фронтовых простаков своими доводами, унял и погасил их пыл складно подобранными и сложенными словами. Даже если они его сейчас прикончат, а потом сами превратятся в смешанную с кровью и золотом глину, он все равно будет победителем. Сейчас Кесс понял, что настоящая, глубинная правда этого противостояния оказалась на его стороне. Однако все дальнейшее больше от него не зависело, дымящаяся золотая граната была сейчас на поле Золотого Шума. Все теперь зависело от него.
- Эй ты, - сказал Шум, ткнув золотым пальцем в сторону лейтенанта Зу. - Да, ты. Он говорит правду? В глаза, в глаза мне смотри, заградитель, собака!
Зу выпрямился, промокнул струящуюся по лбу кровь беретом и с улыбкой, прямо и спокойно посмотрел в глаза Золотого Шума, а потом хорошо поставленным командным голосом, как заправский жрец на литургии Маммонэ, и очень громко, так чтобы слышали все собравшиеся на поляне фронтовики, сказал, почти пропел:
- Сержант Кесс сказал вам правду, но не всю. Он забыл упомянуть о резервном батальоне, который ожидает сейчас приказа выдвинуться на ваши позиции и занять здесь оборону, после того, как вертопрады смешают вас с этой вот глиной.
- Поклянись священной триадой, заградитель! - выкрикнул тонкий высокий голос из толпы.
Зу поднял вверх правую руку и торжественно произнес:
- Клянусь Маммонэ, Афродизи и Марзом! Клянусь! Клянусь! Клянусь!
- И своей мамой поклянись тоже, заградитель! - крикнул из толпы тот же голос.
- Клянусь своими мамой и папой! - торжественно произнес Зу и натянул на голову окровавленный берет с золотыми костями. - Если я вру, пусть они никогда не увидят парадиза!
После этого он козырнул куда-то влево и вверх, неизвестно кому или чему, подошел к Кессу и встал рядом с ним - гордо и прямо выпрямившись во весь свой невеликий рост, плечом к плечу. Другие заградители тут же последовали примеру своего командира.
***
Кесс, Зу и его заградители, перебегая от одного куста к другому, двигались по простреливаемой противником тропинке в сторону прифронтовых автобусных остановок. Движение сильно замедляли избитые толпой разъяренных фронтовиков бойцы Зу, которых приходилось тащить на руках. Кесс так и не рискнул спрятать свой пистолет, и все это время держал его ствол у головы Джоуля. Он опасался снайперов, которых мог разложить вдоль ближайших к полевой кухне фронтовых тропинок хитрый и изобретательный Золотой Шум. От такого опытного бойца можно было ожидать чего угодно.
- Ну, вы и выдали им, - весело сказал лейтенант Зу, когда они отдыхали в зарослях после очередной перебежки.
- Вы тоже были неплохи со своими клятвами, - улыбнулся Кесс. - Ваши родители после такого не пострадают, я надеюсь?
- Нет, - Зу сразу помрачнел. - Их уже нет в живых. Уже почти четыре года.
- Бомбежка?
- Естественные тыловые причины, - Зу помрачнел еще больше. - Они скончались от старости и болезней. Спокойно, на руках моей младшей сестры, в нашем старом домике у реки.
- Как бы то ни было, они сегодня помогли спасти нам кучу народу. Можно сказать, что они помогли вам выполнить поставленную боевую задачу. Вы можете гордиться своими усопшими родителями. Тем более что вы сказали этим болванам чистую правду.
- Мои заслуги в этом деле минимальны, а вот вы удивили меня сегодня. Не часто встретишь на нашем фронте подобное красноречие.
Еще бы, чуть не сказал Кесс, ведь сегодня на нашем фронте и искусствоведа встретишь нечасто. Особенно - знакомого с творениями Овидия, Горация, Плиния Младшего или Сенеки. Он чуть не сказал это вслух, но удержался, подумав, что лейтенант Зу - простой фронтовой парень, а значит, вдаваться сейчас в ненужные подробности было просто глупо. Впрочем, он и сам был немало удивлен своими сегодняшними речами, потому, что никак не ожидал обнаружить в себе такие ораторские способности. Возможно, что Овидий, Гораций и Сенека присутствовали сегодня на той поляне. В какой-то невидимой или призрачной форме они стояли там за его плечами и помогали ему заклинать толпу разъяренных окопников.
- Большие у вас потери? - спросил Кесс, чтобы отделаться от своих навязчивых мыслей на античные темы.
- Ерунда, - Зу прикоснулся к окровавленным золотым костям на своем берете и его лицо перекосила гримаса боли и отвращения. - Пара расплющенных прикладами носов, пяток сломанных ребер, три-четыре проникающих ножевых ранения и моя голова, вот и все наши сегодняшние потери. Для заградителей это привычная ситуация. Нам еще повезло потому, что грязные скоты специально целили по живой плоти, а не по нашим протезам.
- Это они умеют, - кивнул головой Кесс. - В этом они разбираются отлично. Всегда знают, куда лучше целить.