И вот я приехал. Новоаннинский район, совхоз «АМО». Земли богатые, чернозем. На окраине села – два вагончика, кое-какая техника, внуки да жена одного из сыновей.
– В поле, – ответили на мой вопрос о мужчинах.
Поехали в поле, на стан. Здесь, рядом с землей, должны были встать два дома. Но пока лишь груда кирпича. Младший сын возится с комбайном, готовя его к жатве. Поле озимки уже бронзовеет.
– Культивирует, – ответил сын на мой вопрос об отце.
На счастье не только мое, а и всех земледельцев, собрался и закапал дождь, первый почти за два месяца. Тут и подъехал Владимир Федорович. Спрятались мы под крышей недостроенного склада, беседовали.
Когда заходит разговор о таких хозяйствах, как у В. Ф. Гришина ли, В. И. Штепо, бывшего директора совхоза «Волго-Дон», дважды Героя Труда, слышишь порой раздраженное: «Конечно, они нахватали по блату техники. Теперь живут…» Что же, Гришин действительно купил достаточное количество техники по ценам сносным. Но разве в одной технике дело? Ведь наша страна по производству тракторов да комбайнов давно всех перегнала. А проку? У Гришина техника работает. В первый год он произвел по 40 тонн зерна на работающего, во второй – 150 тонн. Землю получил засоренную. Бодяк – выше человеческого роста. Двенадцать-четырнадцать культиваций провели за сезон. Работали по четырнадцать-восемнадцать часов. «Подремлешь часок-другой в кабине – и поехали», – вспоминает Владимир Федорович.
Неделю спустя встретил я Виктора Ивановича Штепо, от него услышал те же слова:
– Пятнадцать-восемнадцать культиваций. Страшно засорена земля. Бодяк, осот, горчак… Ну ничем не возьмешь…
А ведь у Гришина земля опорно-показательного хозяйства сельхозинститута. Показательные земли – хозяина нет. Новоаннинский район, Михайловский, Урюпинский – черноземы. А средняя урожайность за двадцать лет – 15–17 центнеров с гектара. Считай, такая же, как в южных районах, на песках. Хозяина нет – товар плачет.
Нынешний хозяин Гришин ночует в кабине «КамАЗа» на своем полевом стане. Сторожит технику да кирпич, который уже воровали. Приходится продукты из города возить. Словом, нет райской жизни, есть лишь тяжелая работа. А ради чего? Вчера – секретарь обкома, нынче – за рычагами трактора по десять-двенадцать часов. В шестьдесят с лишним лет. Показатели советского благополучия (квартира, дача, машина) у него были и есть – так зачем такая ломка в жизни? В двух строках и с налета ответить не могу. Лишь обещаю вернуться к таким людям, как В. Ф. Гришин. Сейчас же прошу ответить хозяина, хорошо ли ему живется при новом деле.
– Плохо, – ответил он. – И если бы я заранее знал, что так все обернется, то в это дело не полез бы. Ельцин обманул нас. На словах он за фермерство. Но что проку от его слов, если отбирают у нас шестьдесят-семьдесят процентов нами заработанного: десять процентов – за хранение, двадцать восемь процентов – всем известный коэффициент, тридцать процентов – госзаказ. И все кажется мало. Весной районный совет постановил шестьдесят процентов сдирать с нас. И еле-еле отбрыкались. Да еще не до конца. А где гарантия, что завтра сельский совет не потребует девяноста процентов? Что мы имеем от этой жизни кочевой? И от работы? В прошлом году на каждого для прожитья взяли по двадцать пять тысяч. Значит, по две тысячи в месяц. А главное – не видим определенности, перспективы. Что завтра правительству в голову придет – как угадать? Я сыновьям говорю: «Давайте быстрей рассчитываться с кредитами. Иначе завтра грянет их индексация – и мы пойдем по миру». Сидим без электричества. Линию электропередачи поставили за сутки. А подключают: три провода накинуть – второй месяц. В Волгоград, в Урюпинск, в Филоново уже раз двадцать ездили. Бумаг – кипа, света нет. И так во всяких мелочах. Не работа страшит, а такая вот дурь. Вот почему говорю: знал бы, не полез в это дело. Опять к В. И. Штепо вернемся, у него те же слова:
– Не пробьешь… Тонешь в пустой волоките… Колотишься как об стену…
И кто это говорит! Гришин – прошедший путь от агронома, председателя колхоза до секретаря обкома. Штепо – дважды Герой Труда, директор одного из лучших в стране совхозов. Это не просто люди. Это – «бульдозеры», «тяжелые танки», «генералы» с могучей энергией, хваткой, способностями, связями, высокими знакомствами. С именем, наконец: Штепо! Гришин! Такое имя любые двери откроет. Они жалуются. Говорят: невозможно работать. А что же делать простому Ване, Пете, вчерашнему трактористу, ныне полноправному хозяину двадцати ли, пятидесяти гектаров?