Еще одним важным культурным феноменом, заслуживающим упоминания за свое неоспоримое, хотя и неоднозначное влияние на детскую литературу, стал Максим Горький, человек и миф. Роль Горького в организации учреждений, определяющих жизнь советской детской литературы, таких как Союз советских писателей и ДЕТГИЗ, не говоря уже об эстетической программе социалистического реализма, превратила его в самого влиятельного человека в истории советской детской литературы. Его собственные произведения для детей наряду с личным вмешательством в судьбу многих писателей во время сталинских чисток обеспечили ему репутацию и основателя, и в буквальном смысле спасителя советской детской литературы. После смерти в 1936 году при до сих пор вызывающих сомнения обстоятельствах Горький превратился в вездесущую икону советского детского литературного канона и советской литературы в целом: редкая публикация о детях и детстве обходилась без возвышенной преамбулы, прославляющей гениальность, душевное благородство, многочисленные достижения и личные жертвы, принесенные Горьким ради великой коммунистической идеи. В этом смысле очень типично предисловие к книге «Воспитание поколений. О советской литературе для детей» (1960):
Всю жизнь Горький помнил, как трудно ему было в детстве и юности находить хорошие книги, помнил, какое могучее влияние оказали они на его жизненный путь.
С огромными усилиями, сквозь дебри макулатуры пробивался он в годы отрочества к литературе, обогащающей ум и сердце, рождающей волю к действию. Не потускневшие с годами воспоминания об этих мучительных и радостных поисках были одним из важных стимулов пристального внимания, которое до последних дней жизни уделял Горький детскому чтению. […] Может быть, ни в какой другой области литературно-общественной деятельности Горького не проявилось так отчетливо его умение связывать теорию с практикой, энергично находить самый верный и короткий путь от принципиального положения к живому действию, приносящему непосредственную пользу людям.
Гораздо раньше, чем это стало общепризнанным, Горький говорил, что литература для детей по идейной насыщенности и художественным качествам должна по меньшей мере стоять на уровне передовой литературы для взрослых. Эту мысль он неустанно пропагандировал и развивал. Размышляя о том, какой должна быть детская книга, Горький сформулировал важные теоретические положения, довел их до практических выводов и поставил перед литературой для детей задачи на много лет вперед54.
И здесь, и в других многочисленных примерах жизнь Горького и важнейшая роль книг в его становлении как писателя и человека служили фундаментом, на котором строилась вся история советской детской литературы в более широком смысле. Этот сюжет-в-сюжете превращает Горького и в воплощение самой сути советской детской литературы, и в ее главного персонажа. В качестве героя и одновременно организационной структуры Горький становится необходимейшей постоянной, благодаря чему интонация этих повествований, заимствованная из житий святых, стала в дальнейшем вызывать в многочисленных советских читателях отвращение, и наследие Горького оказалось запятнано коллективной антипатией и, хуже того, равнодушием. Хотя в биографии Горького трудно отделить факты от вымысла, нельзя отрицать ту огромную роль, которую он сыграл в создании советской детской литературы: эта роль снова и снова демонстрировала центральное место детской литературы в идеологической повестке Советского государства55.
55
Как отмечает Дональд Фэнгер, «нам не хватает тщательной, использующей современные данные биографии, которая бы как-то примирила многочисленные противоречия в понимании его карьеры и помогла бы нам увидеть „настоящего Горького“. Возможно, такая биография никогда не будет написана. Возможно, на самом деле никакого „настоящего Горького“ не существует. Серьезная биография, как и серьезный роман, требует, чтобы ее герой присутствовал и как частное лицо, и как общественное, что и вызывает напряженный интерес к его жизни. Возможно, данных о личной жизни Горького просто недостаточно» (