После того как в детской литературе закончился период смелых экспериментов в области эстетики авангарда, который характеризовал 1920‐е годы, и в официальной эстетической политике повсеместно утвердился социалистический реализм, привлекательность существующего уже без малого столетие приключенческого повествования только возросла. Книги Аркадия Гайдара приобрели огромную популярность в 1930‐х годах и продолжали активно переиздаваться даже после окончания советской эпохи. Это особенно относилось к его произведениям в поджанре «патриотического путешествия», таким как «Голубая чашка» (1936) и «Чук и Гек» (1939), а также к «Тимуру и его команде» (1940). В книгах Гайдара полное соответствие эстетическим и идеологическим требованиям сочеталось с изображением детей-героев, оказывающихся в разных местах необъятной Советской империи; герои возвращались домой нравственно окрепшими благодаря самоотверженным поступкам, совершенным ими самими или теми, кого они повстречали на своем пути.
В XIX веке приключенческая повесть, литературная сказка и исторический роман приобрели значительную популярность во многих культурах, в XX веке к ним присоединилась научная фантастика. В этом отношении западное литературное влияние играло центральную роль в развитии советского детского канона, несмотря на постоянные усилия избегать этого влияния в политической и социальной сферах. Достаточно неожиданно одними из самых известных и любимых произведений советской детской прозы стали вольные адаптации западной классики: «Пиноккио» (1883) Карло Коллоди, «Волшебника из страны Оз» (1900) Фрэнка Баума, «Истории доктора Дулиттла» (1920) Хью Лофтинга и «Винни-Пуха» (1926) А. А. Милна. Советские адаптации этих произведений – «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (1936) Алексея Толстого, «Волшебник Изумрудного города» (1939) Александра Волкова, «Доктор Айболит» (1929) Корнея Чуковского и переложение «Винни-Пуха» (1958) Борисом Заходером – пользовались невероятной популярностью, по ним неоднократно снимались игровые и мультипликационные фильмы86. Сегодня многие из этих текстов можно было бы обвинить в плагиате, однако в то время они считались литературными адаптациями87. Регулярное появление культурных заимствований и в ранний имперский период, и в начале советской эпохи, и в первые постсоветские годы подчеркивает существенную роль переводов и переложений во времена резких культурных перемен – феномен, который мы обсудим подробнее во второй, третьей и четвертой главах.
Различные подходы к содержанию и моральным ценностям подчеркивали заметную разницу между исходными западными текстами и их советскими адаптациями. Приведем только два примера. Всем известна история «Пиноккио» Коллоди: сюжет книги строится на мечте куклы-марионетки стать настоящим мальчиком. В советской адаптации герой так и не становится человеком; основной упор делается на коллективное усилие противостоять владельцу кукольного театра, жестоко эксплуатирующему актеров: марионетки объединяются для того, чтобы создать новый театр, в котором все равны88. Когда Буратино наконец находит желанный золотой ключик, тот открывает дверцу не к деньгам и богатству, а, как отмечает Хеллман, «к свободе от эксплуатации»89. Аналогичным образом «Волшебник Изумрудного города» Александра Волкова содержит революционный подтекст, где подчеркивается важность дружбы, любви к родине, борьбы за свободу, противостояния врагу и готовности подчиниться требованиям государства90.
«Буратино» и «Волшебник Изумрудного города» – не просто фантазии для детей, это еще и истории взросления, показывающие героев в процессе развития и достижения зрелости, то есть тогда, когда они добиваются реализации своих возможностей, признания окружающих и понимания своего места в мире. По мнению таких исследователей, как Марк Липовецкий, Александр Прохоров и Сергей Ушакин, неслучайно, что во всех этих связанных с инициацией нарративах одной из центральных тем становится социальный поступок; в советском контексте это было темой особой важности91. Как и любое другое подрастающее поколение, дети в Советском Союзе росли, усваивая моральные ценности, культурные обычаи и поведенческие коды своего общества, такие как щедрость, честность, справедливость, коллективизм и забота об общем благе. Вырастая, они были вынуждены усвоить еще и другую систему ценностей и социального поведения: повсеместное взяточничество, коррупцию, необходимость понимать, кому можно, а кому нельзя доверять, умение избегать наказания и многие другие навыки, необходимые для выживания в советском обществе. Особую популярность произведений, построенных на существовании двойной реальности, где постоянно возникает вопрос, что здесь реально, а что нет, помогает понять тот факт, что эту сложную систему двойных социальных конвенций было совершенно необходимо учитывать при всех обыденных действиях. Есть и более простое и столь же правдоподобное объяснение огромной популярности литературных сказок в Советском Союзе: они прекрасно обеспечивали возможность бегства от повседневной жизни.
86
Более подробное обсуждение литературных заимствований того периода может быть найдено в статье Эрики Хабер:
90