— Господи, какая я неловкая, — вздохнула она, — но я у себя под носом ничего не вижу. Просто ослепла в потемках.
— Да, здесь это вполне возможно, — отозвалась полька, — нам, конечно, следовало зажечь свечку, но мы думали, вы придете до того, как запрут дверь на улицу.
— Мы тоже так думали, — сказала Валли, — но не вышло, сперва надо было отделаться от нашего провожатого.
— Ничего. Вы не последние. Мы ждем еще одного, новенького. Знаешь, Валли, он из тех, кто против анархии, кто за крепкую организацию. Посмотрим, можно ли обратить его в нашу веру. Но так или иначе, это все равно интересно.
— Ой, а я как раз сегодня очень спешу. Я должна сейчас же уйти, — очень важное дело.
— Что ты, Валли! Как же это без тебя читать отчет о судебном процессе?.. Ах, да ты ведь не знаешь, вчера получено письмо из Парижа, очень обстоятельное. Тебе необходимо остаться.
— Очень жаль, но…
— Ах, Валли, неужели твое дело важнее?
— К сожалению, да, Маня, а то бы я его отложила. Может быть, я потом вернусь. Обещаю вернуться.
Но тут открылась дверь. Мерцающее пламя свечи легло на пол. В четырехугольнике низкого входа в квартиру вырисовался силуэт мужчины.
— Где вы застряли? — окликнул он их вполголоса. — Ты же знаешь, Маня, chère, что здесь каждое слово на всю лестницу слышно! — Он говорил с тем же иностранным произношением, что и Маня. Спустившись на несколько ступенек, он поздоровался с обеими девушками. — А, Валли, привет! Это твоя кузина Адриенна, привет! — Он протянул Адриенне руку; рука была удивительно мягкая, как у ребенка. — Я — Саша. Мы называем друг друга по имени. Валли вам, должно быть, уже говорила. Так проще, а кроме того, так у нас полагается. Но, прошу вас, пойдемте отсюда. Пожалуйста, потише! Валли, показывай дорогу!
Валли взяла Адриенну за руку и подтолкнула ее вперед.
— Он очень педантичен по части конспирации, но, понимаешь, он уже два раза сидел в тюрьме. Ужасно у него беспокойная жизнь; другой бы на его месте сошел с ума. А посмотри на него — воплощенное спокойствие.
Они вошли в квартиру: в большую пустую кухню, слабо освещенную открытым газовым пламенем. Теперь Адриенна увидела лица своих новых знакомых. Ее поразило, как они похожи: у обоих ввалившиеся щеки, тонкие губы, черные стриженые волосы, синяки под глазами, — но синяки, возможно, просто результат освещения.
Адриенна не успела оглядеться как следует, — Валли уже подтолкнула ее вперед. Они прошли через полутемный, заставленный всяким хламом коридор в светлую комнату; здесь царил невообразимый хаос, впечатление получалось такое, будто в нее вывернули содержимое ящика со всяким скарбом. Ни один предмет не стоял там, где положено. Все было в художественном беспорядке. Повсюду, на столах и стульях, валялись книги и бумаги, они торчали из переполненных чемоданов, кучей были свалены в углу. На полу и столе был просыпан табачный пепел. На рояле стояли миски и тарелки с остатками еды. На оленьих рогах висели шляпы, халаты, белье. В тазу среди грязных воротничков плавала увядшая роза. К длинному столу, на котором, кроме лампы, горело несколько свечей, воткнутых в бутылки из-под пива, взамен стульев были приставлены две складные кровати.
При входе гостей двое мужчин — приземистый старик с густой окладистой бородой и другой, помоложе, невероятно истощенный — поднялись с одной из кроватей и, как добрые знакомые, кивнули Валли. Она тоже кивнула и представила им Адриенну.
— Это моя кузина, Адриенна, она еще не бывала на таких собраниях… а это товарищи — Ян Большой и Ян Маленький, или Бородатый.
Бородач ласково улыбнулся Адриенне.
— Добро пожаловать к нам, — сказал он поразительно высоким и нежным голосом, — каждому когда-нибудь приходится начинать в первый раз. Я тоже так начинал. Правда, очень давно, теперь даже не верится. — Он задумался и уставился в свою косматую бороду, словно ища в ней воспоминания о той давно ушедшей поре.
Адриенна стояла, не зная, куда себя деть. Ей было не по себе. «Вот такое, должно быть, бывает состояние, если вдруг на улице потеряешь панталоны». Ища помощи, она оглянулась на Валли, но та была поглощена разговором вполголоса с поляками.
Бородач посмотрел на Адриенну и опять улыбнулся.
— Вот познакомитесь с нами и узнаете, сколько времени прошло с тех пор, как начинал старик Аска. Меня еще и Аской зовут. Это мое nom de guerre. Вы знаете, что это такое?
— Да, — робко ответила Адриенна, — это прозвище.
— Правильно. Иногда его дают противники.
— Так, кажется, было с гезами?