Александр резким движением вынул изо рта сигару. Уже раньше, читая в письме Зельмейера то место, где говорилось о получившем теперь объяснение таинственном звонке по телефону, Александр одновременно со сценой в столовой у Зельмейера вспомнил и другую сцену — в почтовом отделении на вокзале. И теперь он отчетливо видел высокого господина в цилиндре. «Странно, — подумал Александр, — что тогда мне это не пришло в голову: ведь по общему облику это мог быть Редль».
Его размышления прервал Ябурек, принесший сюртук, шляпу и палку. В петлицу сюртука была воткнута свежая белая гардения.
— Ябурек — вы золото. Вот письмо доктору Кухарскому! — Александр подождал, пока уйдет Ябурек; потом быстро подошел к зеркалу и пригладил бриллиантином брови и волосы на висках.
Как раз когда Александр был на нижней площадке, открылась дверь квартиры.
Оттуда выбежала Адриенна.
Александру показалось, что она несколько взбудоражена, но возможно, она просто спешила. Как бы там ни было, но выбившиеся из-под берета волосы и раскрасневшиеся щеки очень ей шли.
Александр ответил на поклон внучки с той рыцарской приветливостью — одинаково далекой и от снисходительности деда, и от галантности донжуана, — которая всегда привлекала к нему сердца молодых женщин.
— Хочешь, я подвезу тебя? — спросил он.
— Спасибо, пожалуйста! — Адриенна покраснела еще сильней. — У меня, дедушка, нет никаких особых планов. Если ты ничего не имеешь против, я просто провожу тебя, я все равно собиралась… — Она остановилась.
— Ну, что дальше? — подбодрил он. — Я и не знал, что ты такого робкого десятка.
Адриенне хотелось, чтобы ответ ее звучал развязно.
— Я все равно готовила на тебя нападение.
— Господи, так, значит, я, сам того не зная, угодил в лапы к грабителю. Но если у грабителя такое очаровательное личико, я ничего не имею против. Разрешается сразу же предложить выкуп? — Он сунул руку в карман и достал кошелек.
— Но, дедушка, за кого ты меня принимаешь? — окончательно сконфузилась Адриенна.
— А как же иначе! При нападении обычно требуют: кошелек или жизнь! Я представляю себе, что молодая особа может нуждаться в деньгах. Неужели я ошибся? Ишь с каким благородным возмущением ты мотаешь головой. Ну, садимся!.. Нет, нет, сперва ты, девочка, ты уже в том возрасте, когда и дедушка обязан быть по отношению к тебе кавалером. — Он подсадил Адриенну. — К Старому валу, Иоганн, — приказал он кучеру, — только поезжайте медленно, словно вы везете влюбленных!
Кучер щелкнул кнутом. Лошади тронулись. Экипаж обогнул памятник Радецкого и свернул на Вальдштейнскую улицу, насыщенную ароматом цветущих кустов в саду Вальдштейнского дворца.
Александр несколько секунд молча любовался увитыми зеленью стенами сада и цветущим откосом позади них, увенчанным филигранными и все же мощными башнями собора. Потом снова обратился к внучке:
— Так в чем же дело? Сердечко ноет? Ну как, скажешь — дедушка плохой психолог?
Адриенна с минуту колебалась. Она вдруг почувствовала нежность и доверие к дедушке и захотела признаться ему, что разочаровалась в Валли, запуталась, не может разобраться в окружающем. Ей захотелось спросить, как он относится к тому, что ее так тревожит, — ведь дед всегда казался ей таким умным, таким понимающим, к тому же сегодня он в первый раз заговорил с ней, как со взрослой. Но вдруг ей показалось, что привести свое намерение в исполнение невероятно трудно, невозможно. Она вздохнула.
Александр наклонился к ней и тихонько спросил:
— Значит, все же какое-то огорчение есть?
Она покачала головой.
— Нет, не то, что ты, может быть, думаешь, дедушка. Просто все страшно сложно: вообще все на свете.
Он улыбнулся, погладил ее по голове.
Адриенна преодолела застенчивость.
— Я думаю, очень трудно во всем разобраться. Правда, цель впереди есть, но как узнать, что идешь по верному пути. Вот мне и хотелось… ведь ты все знаешь, и у тебя нет предрассудков… вот мне и хотелось знать твое мнение. Например… как бы это получше выразить? Ну, например, вопрос о необходимости: вот, скажем, если что-нибудь начал, так доводи до конца или вовсе не начинай; если исповедуешь какие-нибудь убеждения, то делай из них все нужные выводы? Да? Ах, боже мой, я вижу, что ты не понимаешь, потому что я все валю в одну кучу! — Она уныло замолчала.