Все без исключения пилигримы имели возможность убедиться в замечательных достоинствах экскороля Иерусалима и рыцаря. Прекрасной характеристикой этого блистательного военачальника и настоящего рыцаря является тот факт, что за все годы своей борьбы под сенью Креста Иоанн де Бриенн не только не накопил средств, но… разорился. Дошло до того, что в 1219 г. он не смог выплатить долг какомуто генуэзцу в размере 200 монет. И лишь благодаря помощи Великого магистра тевтонцев Германа фон Зальца (1209—1239), уступившего ему половину своей добычи после взятия Дамьетты, Иоанн сумел рассчитаться с кредиторами.
Отставленный легатом, какоето время Бриенн оставался при армии, а затем, 29 мая 1220 г., покинул Дамьетту, чтобы претендовать на царской трон – Левон II Киликийский уже отдал Богу душу. Однако по невероятному сюрпризу судьбы в дороге умерла его супруга Стефания и их сын, после чего основания у де Бриенна для занятия опустевшего трона исчезли[94].
Надо сказать, что к сентябрю 1219 г. положение гарнизона и жителей Дамьетты стало отчаянным – у них почти полностью закончились припасы. Желая спасти своих подданных, султан предложил крестоносцам добровольно вернуть под сень Креста Иерусалим, несколько замков и значительную часть Палестины в обмен на снятие осады города. Это было очень выгодное предложение, однако венецианцы, тамплиеры и госпитальеры высказались категорически против него (!), хотя каждым из них двигали собственные соображения. Венецианцам был ни к чему Святой город, зато Демьетта, как центр торговли, интересовала их гораздо больше. А рыцари орденов опасались изоляции Иерусалима без поддержки со стороны Египта, находя предложение сарацина «даром данайцев», и в известной степени были правы.
Все же в ноябре 1219 г. Дамьетта пала. Войдя в город, усеянный мертвыми телами скорченных от мук голода людей, крестоносцы получили богатую добычу, но развить свой успех не сумели. Правда, в скором времени в Птолемаду по инерции прибыло еще одно подкрепление рыцарей из Голландии, Франции, Италии, до этого отличившихся в боях с маврами в Португалии. Прибытие этих опытных воинов резко подняло боевой дух крестоносцев[95].
23 апреля 1220 г. папа Гонорий III сдался, наконец, уговорам Фридриха II, венчав его малолетнего сына Генриха (1220—1235) королем Сицилии. А в ноябре того же года императорская корона легла на главу самого Фридриха. В сопровождении священников и сенаторов Рима он выехал вместе с королевой Констанцией из МонтеКарло по старой коронационной дороге. В соборе Святого Петра король поцеловал папе ноги и получил в свою очередь от того «поцелуй мира». Затем Фридрих поклялся в капелле Santa Maria in turribus всегда выступать защитником Церкви и быть покровителем Римскому папе. Тогда же император Фридрих II принял из рук племянника покойного Иннокентия III, епископа Остии Уголино деи Конти ди Сеньи, будущего понтифика Григория IX (1227—1241), крест, возобновив старые обеты, и призвал вместе с собой отправиться в Крестовый поход других дворян[96].
После этого, в качестве замены ранее применявшемуся посвящению, последовало принятие Фридриха в братство каноников Святого Петра. Уже в императорском облачении он принял обряд помазания, приняв от Римского епископа митру и корону, скипетр и державу. Попутно была коронована и императрица. Правда, эта победа была оплачена высокой ценой: новый император обязался не вводить новых налогов и не взимать старые с духовных князей, которым помимо прочего он делегировал судебную власть на своих территориях[97].
Слово есть слово, и уже весной 1221 г. в Дамьетту начали прибывать новые отряды пилигримов, снаряженных непосредственно Германским императором. Однако напрасно Пелагий пытался заставить их выполнять свои приказы – солдаты откровенно говорили, что готовы служить лишь под командованием Иоанна де Бриенна. Видимо, инициативы легата не очень пришлись по душе и самому папе, поскольку в скором времени Рим направил кардиналу послание, в котором предлагал тому согласовать стратегию будущего похода с курией. Это тем более касалось какихлибо мирных инициатив, которые исходили от сарацин.
Дело в том, что к тому времени султан альКамиль (альАдиль к тому времени уже скончался) еще более расширил свои условия в пользу пилигримов. Он не только предлагал вернуть Иерусалим, но также всю Трансиорданию, Крест Господень, выплатить большую денежную компенсацию и заключить мир на 30 лет. Однако Пелагий, не поставив в известность Рим, отверг это предложение, что выглядело просто глупо, поскольку к тому времени султан сумел восстановить флот и значительно укрепить свою армию. Но это не остановило кардинала, сумевшего настоять на продолжении похода против сарацин[98].
97
Глогер Бруно. Император, Бог и дьявол. Фридрих II Гогенштауфен в истории и легенде. С. 76, 77, 78.