Мечтая завоевать весь Египет, он вел себя по отношению к крестоносцам как настоящий тиран. Когда ктолибо из пилигримов желал вернуться на родину, он всякий раз противодействовал под угрозой отлучения и реквизиции всего их личного имущества. Явно переоценив собственный статус, легат направил послания правителям Нумибии, Абиссинии, Грузии и даже правителю монголотатар или татар (под этим термином мы впредь будем называть совокупность монгольских, тунгузских, татарских и тюркских народов, сбитых в общую массу их знаменитым вождем) Чингизхану (1206—1227), которого именовал «царем Давидом», в надежде на подкрепления с их стороны.
Все со дня на день ждали Фридриха II Гогенштауфена, который так и не прибыл, хотя регулярно присылал сильные подкрепления. Откровенно говоря, это было не такто и мало, если принять во внимание тот факт, что в это время император вел активные боевые действия против виднейших аристократических фамилий Германии и сарацин, желая вернуть управление Сицилией в свои руки. Попутно Фридрих II лично разрабатывал серьезный законодательный акт, дошедший до нас под названием «Капуанские ассизы», с которыми связывал широкомасштабные судебные реформы[99].
Помимо всего прочего, в это же время у Фридриха резко обострились отношения с городами Северной Италии, всегда тяготевшими к независимости. Полагая, что одним из главных виновников политических интериг против него стали школы юристов, император подверг их опале. Первой попала под руку Болонья, затем Милан, Мантуя, Верона, Виченце, Падуя, Тревизо и другие. Этот конфликт затянется на годы, и уже Римскому папе придется выступать в роли миротворца, чтобы военные сполохи в Италии не отвлекали Гогенштауфена от Крестового похода[100].
В отсутствие императора беда не заставила себя ждать: уже в июне 1221 г. крестоносная армия под командованием Пелагия, направившаяся к Каиру, попала в засаду, организованную султаном. Начался разлив Нила, и пилигримы, погрязшие в грязи, голодные и окруженые врагами, оказались на краю гибели. Иоанн де Бриенн вновь стал руководителем экспедиции и, понимая, что ни о каком возвращении Сирии или о завоевании Египта и говорить не приходится, принялся спасать своих товарищей путем мирных переговоров[101].
Однако его усилия натолкнулись на эгоизм итальянцев, уже превративших Дамьетту в свою колонию и не желавших ее оставлять. Повсеместно в городе происходили кровавые столкновения между тамплиерами, госпитальерами и венецианцами. С большим трудом бывшему Иерусалимскому королю удалось восстановить порядок. И 30 августа 1221 г. мирный договор был заключен. По его условиям крестоносцы обязались вернуть с таким трудом завоеванную Дамьетту и всех мусульманских пленников без какойлибо компенсации[102].
Оплакивая великое и тяжелое поражение крестоносцев, современник тех событий писал:
Пораженный весьма жестокой раной,
Я вынужден загладить горе горьким рыданием,
Произнести плач и песню
О горестном поражении нашего народа,
Который, осененный знаком Креста,
Уступил врагу Креста, чужеземцу.
Не в битве мечом или посохом,
Но покоренный угрозой голода.
Какая скорбь, какое несчастье,
О какой стыд, какой страх![103]
Исполнение обязательств перед султаном резко осложнилось вследствие того простого обстоятельства, что буквально в это же время к Дамьетте прибыли новые отряды германских крестоносцев, направленные Фридрихом II. Они не только были крайне озлоблены на незадачливого Пелагия, так легко разменявшего труды пилигримов на собственную глупость и заносчивость, но и озадачились более насущными проблемами – что делать дальше?
Как всегда, возникло сразу несколько точек зрения, обусловленных различными интересами. Венецианцы особенно негодовали изза потери Дамьетты, а потому пытались всеми силами удержать город в руках крестоносцев. Но поскольку остальные пилигримы их не поддержали, венецианцы были вынуждены примкнуть к большинству – собственными силами город они удержать не смогли бы. Наконец, 7 сентября 1221 г. Дамьетта была очищена от христиан и передана султану[104].
Такой итог крестоносного похода вызвал бурю негодования и критики, причем первым ей подвергся Фридрих II. Таким способом папа Гонорий III решил отвести критику от Римской курии, не самый достойный представитель которой бездарно провалил блестяще организованный поход.
99
Глогер Бруно. Император, Бог и дьявол. Фридрих II Гогенштауфен в истории и легенде. С. 82.
100
Воскобойников О.С. Душа мира. Наука, искусство и политика при дворе Фридриха II. С. 49, 50.