Завидевший их монах на секунду застыл, а затем бросился прочь, не разбираядороги. Корзина с овощами отлетела в сторону, ибо левой рукой он подхватил полы своего черного одеяния, а правой истово крестился прямо на бегу.
«Начинается…» — проворчал Бен, однако дальше они продвигались без приключений. По-видимому, монах бросился за защитой в храм, а не к представителям власти.
Дальше пошли ряды добротных сельских домов, и, наконец, путешественники подобрались к Общественному центру с задней, непарадной стороны.
Лида осторожно и как бы стесняясь отворила заднюю дверь и тихо вошла. За столом, почти полностью перегораживающим коридор, сидел дежурный. Рация в его руках звенела множеством голосов — не иначе, как именно отсюда координировалась операция по поимке беглого отрока Василия.
— Можно? Мне бы к господину Громову…
— Зачем еще? — окрысился дежурный, потрясая заплывшей жиром мордой. — Атаман занят! А тебе все подробно объяснили. Так что вали отсюда…
— А мне можно? — за спиной Лидии выросла могучая фигура Бена.
Дежурный так плотно вжался в кресло, что казалось, в эту минуту они составляют единое целое. Лидия воспользовалась его замешательством, взяла лежащий рядом калашников и передала Бену.
Бен шел по коридору и рывком открывал все выходящие в него запертые и незапертые двери. Когда он, наконец, добрался до кабинета атамана, незадачливый дежурный все еще не оттаял.
Поддерживая свой высокий статус, атаман занимал половину самого большого здания в селе — Общественного центра. И его нисколько не волновало, что дом этот очень мало подходил для комфортного проживания. Бен ввалился в просторный кабинет с голыми окнами и рядами столов, оставшихся от прежних хозяев. Лидия прошмыгнула вслед за ним. Атаман сидел за обширным столом под иконой Богородицы, низко склонив голову и уткнувшись лицом в сцепленные пальцы. Громов был подавлен, в кабинете витал еле уловимый запах алкоголя. Он бросил взгляд на Бена и сжался от ужаса, но затем увидел знакомое лицо Лидии Метёлкиной.
— Опять ты… Как сюда попала? Вы же ушли на юг?
Беспокойство за сына, похоже, притупило и так неблестящий разум атамана. Как попала… Была бы цель, а способы найдутся.
— Люди Алексея Жукова умеют появляться и исчезать незаметно и, притом, точно вовремя, — сухо произнес Бен.
— Без их помощи я ничего бы не смогла, — неопределенно поддержала его Лидия.
— Вы… Вы…
— Я прибыл к вам после совещания у господина Жукова… — четким, уверенным голосом начал Бен.
Если большинство нормальных людей при знакомстве с Беном впадали в ступор и на время теряли дар речи, то у атамана открылся словесный понос:
— Что ты брешешь! Осень, скоро сбор урожая… Наш аграрный король торчит сейчас в своей Хакасии и наблюдает, как наливается соком его драгоценная лоза. Он не мог приехать так быстро!
— Лоза лозой, — нагнулся к нему Бен, — но исчезновение любимой дочери будет, пожалуй, поважнее. Вы, как отец, должны бы это понимать. Екатерина Алексеевна не выходила на связь уже достаточно давно, чтобы родители забеспокоились. Жуков организовал целую поисковую экспедицию, и мы встретили мотозавозню чуть выше по течению…
— Нам удалось уговорить Алексея Ефимовича воздержаться пока от расправы, — вступила в разговор Лидия. — Но если в течение шести часов, — все дружно посмотрели на часы, стрелки которых приближались к полудню, — мы не вернемся вместе с Катей, люди Жукова высадятся в селе. Нам бы не хотелось лишний раз пугать достойных обывателей Туруханска, но…
Атаман молчал, вытаращив глаза и переводя взгляд с Лидии на Бена и обратно.
— Давай, выкладывай, — приказал Бен.
Лидия вытащила из дорожной сумки и разложила на столе аккуратные пачки денег.
— Здесь не совсем та сумма, на которую вы рассчитывали, — пояснил Бен, — но Алексей Ефимович располагает на данный момент только теми деньгами, что захватил с собой наличными. По берегам Енисея банкоматов нет. К тому же, одно дело, когда претендент на награду является подлинным спасителем, вызволившим красавицу из плена отвратительных чудовищ, среди которых она провела несколько месяцев, и совсем другое — беззаконно лишить девушку свободы, перехватить по пути домой, буквально в дневном переходе от встречи с родителем. Как-то это все…
— Что вы, я не могу взять деньги, — с мукой в голосе произнес Громов. — Произошло досадное недоразумение… И вы, и господин Жуков меня неверно поняли. Я просто думал, что такой утонченной девушке не помешает хорошенько передохнуть после трудной дороги. В конце концов, вам не найти незаинтересованных свидетелей…
— Мы все поняли правильно. А деньги возьмите…
— За пиво, — мстительно уточнила Лидия.
— Что бы в нашей стране ни строили: коммунизм, капитализм или постиндустриальное общество, все едино в результате получается феодализм, — философски заметил Бен. — Сначала потихоньку проступает, по капельке, а уж потом… А вы сразу — атаман! По крайней мере честно, ясно и понятно.
— Хорошо, подождите… — пролепетал хозяин кабинета.
— Я не собираюсь ждать! — рявкнул Бен. — Я буду ходить за тобой по пятам, пока ты не отпустишь Екатерину Алексеевну. Ты теперь без меня и поссать не сходишь! А если…
— Хорошо, пойдемте.
Троица вышла в коридор. К немалому удивлению атамана, дежурного на посту не оказалось.
— Наверное, штанишки побежал переменить, — съязвил Бен. — Поди полные.
*****
Уже через час Бен, Лида и Катерина покинули гостеприимный Туруханск. Атаман со своей поредевшей свитой, в которой остались только самые отчаянные и любопытные, проводили их до лодочного причала. Бен пустил сигнальную ракету, и минут через десять к пристани подошла моторка с Никитой и Назаром на борту.
— Нашим доблестным первооткрывателям-землепроходцам счастливого пути! Уххх! — Громов патетически воздел кулаки над головой.
— Ух! — молодецки развернулся к нему Бен.
Атаман слегка поник.
Ни атаман, ни его люди не могли знать, что за последний час Никита Трубин успел вернуться к мотозавозне и, повторив утренний маршрут, доставить Василия Кондитерского младшего к северо-восточной окраине Туруханска. Через жиденький полярный лес Назар и Никита вывели своего пленника прямо к околице.
— Все понял? — напутствовал его Никита. — Когда отец спросит, где ты шлялся, ответишь, что двое суток прокувыркался с девками и потерял счет времени.
— А если спросит имена?
— Скажешь, что как честный человек не имеешь права замарать честь девушек. Заучи дословно: «Не можешь замарать честь». Про деньги ни слова. Ясно?
Василий понуро кивнул.
*****
В моторку погрузили увесистые рюкзаки с гостинцами. По приказу атамана их щедро снабдили свежим хлебом, соленьями, маринованными грибами, картошкой и домашней лапшой. Особую ценность представляла большая кастрюля еще не остывшего тушеного мяса, которую Лидия очень боялась расплескать. К счастью, ее трудности продлились недолго, ведь очень скоро они добрались до стоящей на приколе мотозавозни.
Собравшись все вместе, устроили пир. Уставший от скудного, однообразного питания Назар станцевал вокруг кипящего котелка чудной восточный танец. На скорую руку отварили лапши да и умяли ее вместе с изрядным количеством мяса. Как только голод был утолен, Никита встал к штурвалу и взял курс на юг.
Вот и выбрались. За свою жизнь Лида хорошо усвоила правило: «Отдыхай, пока есть возможность — возможность будет не всегда». Хоть было отнюдь не поздно, она удостоверилась, что ее помощь никому не требуется, и устроилась отдыхать прямо на палубе. Лида расположилась на корме, среди бочек с запасом горючего. Металл палубы нагрелся в солнечных лучах, но с воды тянуло острым холодом, пробиравшимся даже сквозь спальный мешок. Ничего не поделаешь, и она сжалась в комочек, стараясь беречь тепло.
Назар тоже ежился от холода, а вот Никита не скрывал удовольствия, которое мало с чем можно сравнить, когда отступает изнуряющая жара и, как бы солнце ни припекало, кожа уже чувствует сладостное прикосновение холодного ветра.