Но главное ждало их впереди. Южнее, сразу над обоими берегами, небо светилось темно-красным заревом. Это не было похоже на приход Красной Мглы — свет был добрый, теплый. Так, образуя тускло светящийся купол, отражались от неба огни Красноярска.
К городу подошли уже в полной темноте. Здесь Енисей растерял всю свою горделивую мощь, распался на протоки и, словно в растерянности, заплутал вокруг многочисленных островов. Чернее черного неба нависали над путешественниками громадные пролеты мостов. Жилые кварталы пестрели фонарями и огнями окон, но и только. Неоновой рекламы почти не было — чай, не Лас-Вегас какой-нибудь. Город как город, просто город людей. Наконец, нос мотозавозни мягко уткнулся в глинистый берег.
Пришло время расставания. Бен и Лидия решили сойти на берег в каком-нибудь укромном месте, где можно будет укрыться от посторонних глаз, а Назар с Никитой поведут свое суденышко дальше, к месту стоянки, туда, где их ждут.
Выгрузили на берег пожитки. От страха перед уже практически наступившим неведомым будущим Лида была ни жива, ни мертва. Ее била противная дрожь, благо, подступившая темнота скрывала ее слабость от спутников. На прощание Никита сунул ей в руку несколько бумажек.
— Здесь очень мало, но больше у нас нет. Там еще номер моего телефона, не потеряй.
Она даже не смогла его толком поблагодарить, но Никита продолжал:
— В темноте не разглядишь, но это остров Татышев. Через него проложен Октябрьский мост, вон там… — он махнул рукой в темноту. — Днем здесь довольно многолюдно, так что будьте начеку, но для ночевки сойдет. Утром по мосту сможете добраться до любого района города. А если пойдет дождь, можно будет, по крайней мере, укрыться под мостом.
Назар молча помахал им рукой с палубы мотозавозни. Он единственный отчетливо понимал, каково им сейчас, неприкаянным нищим скитальцам, оставившим свой погибший край и приехавшим в этот незнакомый многомиллионный город.
Лида ощутила себя никчемной бомжихой, да так оно, в сущности, и было. Ночевать под мостом… После пешего перехода по лесотундре и умывания болотной водой, это ей почему-то представлялось неприличным. Достигнув цели, они больше не могли называться ни путниками, ни путешественниками, моментально превратившись в жалких бродяг.
К немалому удивлению Лидии, Катерина в последнюю минуту спрыгнула с палубы и присоединилась к ним.
— Ты чего? Почему с Никитой не уехала? — недоумевала Лида.
— Завтра вместе пойдем с запиской, которую дал тебе Назар. Хочу проследить, чтобы тебя не обули.
Она жестом потребовала записку и при свете фонарика мельком пробежала исписанный неровными буквами листок.
— Это в плохом районе. Точно нужно идти вдвоем. К тому же, тебе стоит обзавестись телефоном, а без паспорта никто не подключит. Оформим пока на меня.
— А потом? Как будешь добираться?
— У фирмы моего отца есть представительство в Красноярске. Мне достаточно придти туда, и у меня все будет.
За несколько дней, проведенных на мотозавозне, Лида уже и подзабыла, каково это — таскать тяжести. Но ничего, путники поднапряглись и перетащили свои пожитки под мост.
С наступлением темноты остров разительно изменился. Погасли все краски, и они словно очутились в черно-белом кино. В свете луны и отблесках фонарей с Октябрьского моста раскидистые кусты стали похожи на опустившиеся на землю темно-серые кучевые облака. Тонкий слой тумана на полянах создавал иллюзию, будто бы они припорошены снегом.
Даже ночью со стороны автомагистрали доносился гул и шелест шин проезжающих автомобилей, Красноярск не спал. Лида лежала на земле, упаковавшись в спальный мешок. «Почти как тогда, накануне того дня, когда мы нашли Дорогу», — подумала она, засыпая. Удивительно, но именно сегодня, когда их дерзкий, безрассудный план успешно осуществился, Лидия не чувствовала ни радости, ни даже облегчения. Только страх. Но если раньше ее страх смешивался с надеждой, все было далеко и как бы не взаправду, то теперь ей предстояло только одно — понять и принять новую реальность.
*****
Очнувшись от сна, она еще некоторое время не могла сообразить, что происходит: что за крики, толчки, и почему у нее все лицо мокрое?
— Поднимайся! — истошно кричала Катерина, отбрасывая в сторону пустой походный котелок. — Мы все проспали — Бен ушел!
— Куда? — тупо спросила лишь сейчас окончательно проснувшаяся Лида. — Зачем ушел?
— На мост, — уже спокойнее пояснила Катя. — Я заметила, как он повернул на ту дорожку… Понимаешь… на мост!
Лида осмотрелась: в утреннем свете все выглядело совсем по-другому. Они находились на поросшем зеленью обширном острове Татышеве. Огромные мостовые пролеты с чуть выгнутыми спинами пересекали восточную протоку, чтобы плавно перерасти в многополосную магистраль, проложенную по самому острову. До магистрали можно было добраться по узким велосипедным дорожкам, именно там, по-видимому, Катерина и заметила Бена.
— Не понимаю… Что ему делать на мосту?
— Ты что, совсем глупая? Он пошел с нами, чтобы спасти тебя, дать тебе шанс! Именно тебя! А теперь он стал тебе обузой, он же урод: ни в люди выйти, ни под землю залезть, ни туда, ни сюда… Наверняка хочет решить все разом. Для этого мост самое подходящее место. Бежим?
— Не туда, — сообразила Лида, вскакивая на ноги, — не успеем! Лестница!
И правда, от первого быка, стоящего на небольшой отсыпанной площадке в десятке метров от кромки воды, вела наверх легкая металлическая лестница. Шлепая по мелководью, девушки бросились к ней. Они со стуком протопали по металлическим ступеням, согнувшись в три погибели, пробрались по шаткому мостику прямо в подбрюшье огромного моста, поднялись по стремянке и, наконец, выбрались на самый верх.
Лидия ахнула в испуге: на дорогах Города ей редко когда приходилось видеть больше трех машин одновременно, а сейчас перед ее глазами все шесть полос Октябрьского моста были забиты автотранспортом. Машины шли так плотно, что походили на звенья гигантских цепей, сковывающих лежащие по разным берегам Енисея части огромного города. Сбоку от многополосной автомагистрали, у самых перил, была расположена донельзя запыленная, замусоренная пешеходная дорожка. По ней мало кто ходил — желающих дышать автомобильными выхлопами находилось немного — а сегодня она была и вовсе безлюдна. Здесь они и нашли Бена. Он стоял, повернувшись к восходу, не таясь и не тушуясь, на виду у всех, и словно всматривался в долину Енисея, где в поднимавшейся от реки дымке вставало солнце. Девушки перешли на шаг и медленно приблизились.
— Ты! Вот, значит, ты где! — истерично выпалила Катерина и обеими руками вцепилась в куртку Бена.
— Ну, допустим, это я, — как всегда иронично ответил тот. — А что за кипиш?
— Как же так… — после бега у Лиды сбивалось дыхание, — …неосторожно! Они же тебя заметят! — она кивнула в сторону проезжей части, по которой мимо них, не снижая скорости, неслись автомобили.
— Ничего страшного, не тревожься, — Бен повернулся к ней. — Они нас не видят. Я просто решил осмотреться, вот и забрался повыше.
Лида в замешательстве отступила на шаг назад. Бен истолковал это по-своему.
— Я не сумасшедший, не пьян и не в бреду. Ты знаешь, как устроена человеческая память?
— А? Как-то не задумывалась.
— На протяжении тысячелетий мозг человека приспосабливался функционировать при передвижении пешим шагом, ну, иногда верхом, и, нужно сказать, неплохо в этом преуспел. И только полтора века назад мы пересели в автомобили. Как думаете, наши мозги успели перестроиться? Дудки! Люди в автомобилях видят и фиксируют окружающий мир словно в режиме слайд-шоу. Они не могут нас толком ни запомнить, ни рассмотреть. Даже если кто-то успеет заметить мою куртку или цвет брюк, его воображение дорисует остальное, подменив реальность фальшивкой. Этот человек будет уверен, что видел и мою голову, и даже надетую на нее кепку.