Только один вопрос не давал Лиде покоя — вопрос света и тьмы. Но не в возвышенном, философском или теологическом смысле, а в приземленном, исключительно материалистическом. Как, каким образом на протяжении стольких лет процесс разгрузки кораблей оставался незамеченным?! При дневном свете грузовики легко можно засечь и с самолета, и со спутника. Ночью их выдал бы свет фар — ведь во тьме Заполярья каждый огонек виден за километры. Но Лида вспомнила один из разговоров с Беном, и последний пазл встал на свое место. Существам не нужен свет, их восприятие мира сродни ясновидению. Но метрополийцы любят свет, он дает им ощущение комфорта и безопасности, к тому же сказывается многолетняя привычка. Пусть, в коридорах Метрополии и горят лампы дневного света, он приятен существам и напоминает о давних счастливых днях, прожитых на поверхности, но… Если нужно, они способны жить и работать в полной темноте, обходиться без света вообще, ориентируясь в пространстве с помощью своих новоприобретенных органов чувств, как по приборам. Темными осенними ночами они проводили колонны грузовиков в Метрополию, не включая фар, вот и весь фокус.
— Насколько мне известно, порт находится в рабочем состоянии, — взвешивая каждое слово, ответила Лидия. — Правда, он функционирует не больше месяца в году, а все остальное время законсервирован. Его точная перегрузочная мощность мне неизвестна.
И понеслось… Ее расспрашивали о планировке жилых и технических уровней Метрополии, местоположении лифтов и транспортеров, системах подачи воздуха, воды и электроэнергии. На большинство вопросов она не знала ответов, да и не могла знать. Лида устала, ее мозг работал вяло, но все-таки работал. Она почуяла опасность, когда один пожилой военный проявил повышенный интерес к обустройству внешнего дока.
— Если вы собираетесь взять Метрополию штурмом, ничего у вас не получится, — тихо, но отчетливо произнесла Лида, обведя взглядом зал. И, посмотрев прямо в камеру, повторила: — Ничего.
— Откуда такая уверенность?
— Из города на поверхность ведут несколько выходов. Лично я видела лишь один. Это узкие, оборудованные тамбурами тоннели, идеально подходящие для обороны от численно превосходящего врага. Техника может проехать там лишь в один ряд. Если направите туда десант, то людей положите без счета. Будет как при Фермопилах.
— И что же вы предлагаете, милая барышня?
В комнату вошел энергичный подтянутый мужчина средних лет в обычном деловом костюме. На нем не было ни мундира, ни погон, ни орденов, но по тому, как поднимались навстречу ему люди в форме, и как приветствовали его господа в штатском, Лида подумала было, что явился самый главный начальник. Но, вопреки ожиданиям, этот человек занял свободное место за боковым столом. Запоздало сообразив, что она единственная осталась сидеть, Лида вскочила и неловко поклонилась.
— Ну?
— Ничего. Я не знаю, — смутилась девушка. — А вы, собственно, кто?
— Это в двух словах не расскажешь. Можете называть меня Максимом Евгеньевичем. Вижу, вас тут замучили расспросами. Меня же больше всего беспокоит то, что рядом с вами на мосту видели очень странный силуэт.
— Наверное, это был какой-то оптический обман, — нахально предположила Лида. — В момент задержания как раз вставало солнце…
Она не обратила внимания, как дверь в кабинет снова скрипнула.
— Может быть, на его фоне… Ну, вы меня понимаете? Что-то кому-то могло померещиться.
— Неплохо придумано, — раздался знакомый голос. — Но не надо — я уже здесь.
— Как ты сюда попал?
Лида бросилась к Бену. Кто-то пытался ее остановить, но, повинуясь жесту Максима Евгеньевича, отступился. Да и что она могла, бестолковая, безоружная девочка-неумеха?!
— Ничего сложного, просто шел по улице. Никто меня не остановил. Со мной никто не хотел связываться, народ расступался, только и всего. Ведь нельзя же так вот запросто подойти и спросить: «Товарищ, вы почему без головы по улице ходите?» Может получиться неудобно. Ну, разумеется, в этом была определенная сложность: мне же нужно было узнать, где находится здешний Серый Дом, а люди от меня шарахались. Совсем народ неотзывчивый стал.
— И как же ты…
— Представляешь, вспомнил. Ведь я был в Красноярске, сколько лет прошло… Ты прости, что так долго пришлось ждать, но быстрее просто не вышло: пока вспомнил, пока дошел, пока внутрь пробрался.
— Это мой дядя! — голос Лиды зазвенел. — Он пришел за мной, чтобы вы не подумали, что я сумасшедшая.
— Ну, и как вы теперь считаете, племяшка моя здорова али нет? — спросил Бен, обнимая Лиду.
— Состояние здоровья Лидии Павловны больше не внушает опасений, — усмехнулся Максим Евгеньевич. — Но вы должны понимать, что ваше экстравагантное появление не может не заинтересовать компетентные органы.
— Я понимаю, — спокойно ответил Бен. — Вот так вот… Люди друг друга не видят, не замечают, только охранник… Он взглянул на меня, когда я прорывался через турникет, и теперь с ним… нехорошо. Надеюсь, у вас тут есть доктор? Парнишка требовал у меня документы, а что я сделаю? Если нужен паспорт с фотографией, то в Метрополии такое не в ходу.
— Как ты меня нашел? Как догадался?..
— Рассчитал, что, если жизнь не слишком изменилась, искать вас надо в здешнем Сером Доме. Если бы этот вариант не сработал, отправился бы к Алексею Жукову.
Дальше Лида слушала вполуха. Она вспомнила, как давным-давно, сегодняшним утром, ее привезли в этот дом. Вспомнила парня на вахте, совсем молодого, смуглого, с круглым плоским лицом.
Вокруг началась какая-то движуха, люди повскакивали со своих мест, дверь в коридор распахнули и больше не закрывали. Поняв, что самая выигрышная позиция — быть рядом с Максимом Евгеньевичем, Лида двинулась вслед за ним, но чуть позади, чтобы глаза не мозолить. Рядом шел Бен.
Около проходной уже собралась небольшая толпа, из центра которой доносилось монотонное бормотание:
— Нет головы… Нет головы… Нет головы!
— Скорую бы надо вызвать, — слышалось в толпе. — Психбригаду.
— Так точно! — Бен рявкнул на весь вестибюль. — Нет головы, как будто никогда и не было! Смотрите люди все! — и он издал булькающий звук, который заменял ему хохот.
Толпа моментально рассосалась, служащие попрятались по кабинетам.
— Зря вы так, — укоризненно покачал головой Максим Евгеньевич и принялся осматривать клетушку дежурного.
Кто-то пытался отпаивать луноликого полицейского водичкой. Через минуту Максим Евгеньевич вернулся, неся в руке открытую книгу.
— Ничего здесь не меняется, — грустно заметил он, отдавая человеку в полковничьих погонах книгу, на обложке которой значилось «М.А. Булгаков». — Дежурный читал на посту. Эх, как все неудачно срослось… Представьте себе: он читает Булгакова, сцену похорон Берлиоза, затем поднимает глаза и видит… — он кивнул в сторону Бена. — Да, придется, по-видимому, вызвать скорую.
Прошло полчаса. Важные люди в пиджаках и мундирах вернулись в комнату для допросов, а Лида все еще с тоской наблюдала, как пожилой врач и медбрат под руки отвели молоденького дежурного в машину скорой помощи. Еще одна жертва, причем, совершенно безвинная. Неужели кошмар никогда не кончится?! Поднявшись на этаж и остановившись в нескольких метрах от приоткрытой двери, Лиде удалось подслушать обрывок разговора:
— Вы же понимаете, эти люди не по вашей части, — убеждал кого-то Максим Евгеньевич. — Это не военные, не шпионы. Кто, находясь в здравом уме, зашлет на чужую территорию таких… экстравагантных типов? Они обычные штатские, с которыми случилась беда. Это, скорее, по нашей части. Хорошо хоть, никто не открыл стрельбу.
— Но они могут знать что-нибудь важное для обороны Республики!
— Все, что они знают, рано или поздно узнаем и мы. Обещаю.
По комнате прошуршал тихий ропот. В нем было много всего: и недовольство, и сомнение, но более всего — облегчение.
*****
Через полчаса Бена с Лидой вывели и посадили в микроавтобус. Она уже ничему не удивлялась.
— Мы арестованы? — спросил напрямую Бен.
— Ну… — протянул Максим Евгеньевич, — …ну и вопрос…
Он не поехал в представительском автомобиле, как положено большому начальнику, а устроился здесь же, в салоне микроавтобуса.