Это было самое счастливое время. Мы мечтали о том, что поедем вместе поступать в Саратов, что у нас будет много детей, и как бы это банально не звучало — мы умрем в один день. Все было как в сказке, если бы не одно, но!
В нашем городе, да и во всей стране, упорно ходили слухи о начале войны. Но мы не обращали на это внимания, так как знали, что между СССР и Германией царят дружественные отношения. Не веря этим слухам, мы и представить не могли, что нас ждёт. К сожалению, судьба распорядилась по-своему, и наше счастье оказалось не долгим…
Эпизод 3: «Война»
Невыносимо жарким выдался день 22-го июня. Что бы хоть как-то спастись от этого адского пекла, мы с Ксенией решили искупнуться, спустившись на волжскую набережную. Мест на пляже не было. Народу тьма. Все спасались от жары в нашей Волге — матушке. От не хватки места, людям проходилось забираться в лодки и курсировать от берега к берегу, на противоположный пляж.
Все в общем-то было прекрасно. Беды ничего не предвещало. В нескольких шагах от нас продавали мороженное. Молодой парнишка с каким-то бочонком за спиной, предлагал всем отдыхающим газировку. Дошколята в смешных панамках строили песочные замки, а их родители культурно потягивали солодовые напитки закусывая сыровяленой рыбкой.
Развалившись на шезлонге, я наблюдал за Ксенией, посылая ей воздушные поцелуи, под прекрасную мелодию, играющей по транслятору. На тот момент передавали «Серенаду Смита» Жоржа Бизе, но это выступление вскоре прервалось, несколько взволнованным, но сдержанным голосом Вячеслава Молотова:
«Граждане и гражданки Советского Союза!
Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление: Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие…. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»
Все восприняли это по-разному. Кто плакал, кто наоборот радовался, кто-то думал, что это начало конца, зная, что к войне мы не готовы. Ксения в недоумении вышла из воды, посматривая то на репродуктор, то на меня. В её глазах я увидел некий страх, который заражал и меня, заставляя задумываться о дальнейшем сценарии нашей жизни. Она присела рядом, взяла меня за руку и тихонько говорила о том, что боится потерять своё единственное счастье, и что случись, она этого не переживёт. Прижимая её к себе, я начал успокаивать, говоря то, о чем в скором времени, конечно же пожалею, что солгал.
Обстановку я знал только из газет и радио, а что на самом деле творилось на западной границе до сегодняшнего дня, никому знать было не положено. Обняв еще сильнее, я шептал ей на ухо, что война эта будет не долгой, до нас врагу далеко, и армия у нас мощная! Как вдарим, откатятся до самого Берлина! В общем говоря, причин для паники нет. В любом случае враг будет разбит.
На Ксению мои слова подействовали успокаивающее, хотя внутренне мне самому мало верилось в скорейшую победу. Просидев некоторое время в обнимку на шезлонге, мы отправились домой.
Прошла неделя. Настало время поступления в институт. Утром тридцатого июня, мы уехали в Саратов. Прибыв на место, я привел на нашу съемную квартиру свою жену и познакомил её с квартирной хозяйкой. Тетя Надя приняла её как родную. Теперь мы втроем делили наши радости, невзгоды, проблемы. В дальнейшем я помогал Ксюше со вступительными экзаменами. Однажды на очередной сдаче, когда я ждал её за дверью, ко мне подошли мои однокурсники. Демьян Денисенко, тот самый мой дружок, рассказал мне новость, накануне услышанную от ректора, что мол еще 23-го июня вышел приказ о так называемой «о всеобщей мобилизации». В связи с нехваткой медработников, под призыв попадают все юноши от восемнадцати лет и старше. Те, кто обучался на курсе старше третьего, брали на должность санитарных инструкторов, а пятым и шестым курсам присваивали звание военврач. На четверг, третьего числа запланировано общее построение на площади Революции, для призыва и отправки медиков на фронт.
Я страшно растерялся, и мысли переплетались у меня в голове: «Как же я оставлю свою жену одну здесь?» Отлынивать от призыва конечно же нельзя, ибо за такие поступки по головке не погладят. Ксения выбежала из аудитории и повиснув у меня на шее радостно воскликнула: «Поздравь меня, я поступила!!!» Обняв её в ответ, я не мог даже порадоваться за это событие, потому что понимал, что вижу её последний раз…